— И к тому же, когда вам всерьез было заниматься этими пустяками, если «Янус» наконец в деле?
Пока мы обходили замок, двор, службы и окрестности, я радостно помахивал и улыбался всем встречным, даже замеченному издали Мордреду — без всякой задней мысли.
— Пока еще не совсем.
— Слышал. На сорок процентов. И раз вы знаете это, оставаясь на месте, вы можете работать с ним дистанционно. Просто отлично! Но как я понимаю, будет неплохо, если скоро мы начнем все-таки выезжать к нему поближе. Всего отсюда не сделать.
— Да… э… мы… — неуверенно протянула Линор.
— Не беспокойся, я не форсирую события, и не собираюсь сам туда мчаться. На этот раз я говорил не о себе, хотя и сказал «мы». Просто на этот раз я не сделал противопоставления.
Линор глубоко облегченно вздохнула.
— Если бы ты знал, как отрадно это слышать! Про противопоставление. Хоть мне и жаль, что оно вообще когда-то было.
— Ты слышишь!
Все-таки я почувствовал, что могу сбежать отсюда в любой момент. Так что мы с Линор принялись уже совершенно спокойно рассказывать друг другу подробности недавних приключений, здесь, на месте, или на северо-востоке, что было уже куда приятней, чем по радио и куда понятнее, и куда смешнее, чем казалось на месте. Мир восстановил свою цельность.
И в тот же и в последующие дни мы взялись за Мордреда всерьез. Неважно. насколько это могло понравиться или не понравиться нашим уже старым и заслуженным друзьям. Я ведь честно предупреждал, что Мордреда могли использовать? Именно это мы и сделали. Неужели кому-то мог остаться непонятным мой коварный мотив — получить возможность бывать одновременно в двух местах, если не для друзей, то для врагов? Мы все по очереди натаскивали его на самые подлые военные хитрости, касалось ли это обращения с привычным оружием или стратегии и тактики неважно каких времен, лишь бы они могли тут как-то пригодиться — ему ведь следовало заменить меня, не слишком обычное явление для этого мира, так что и Мордреду ни к чему было оставаться обычным, в данном случае это выглядело бы только естественным. Мерлин, Нимье и Моргана внушали ему и основы политологии и экономики, чтобы он не забывал заставлять работать как часы любые механизмы, даже не бывшие механизмами. Конечно, масса всего выветрится у него из головы, но что-то после такой интенсивной обработки еще как останется.
И у него совершенно не оставалось времени на то, чтобы заняться чем-то другим, мы перебрасывали его друг другу будто мяч — не война, так музыка, не политика, так архитектура. В то же время позаботившись немного и о том, чтобы он не чересчур походил на меня преждевременно. Похоже, как и у меня, у него было некоторое тяготение к черному цвету, возможно, вполне естественное подсознательное стремление спрятаться при столь повышенном внимании. Но не тотальное. При отсутствии стремления к красному, скорее всего сознательном, так как это уже слишком бы выделяло, намекая на агрессию и амбиции. Тут пока было достаточно одного Красного дракона и Линор немного поработала над его стилем, так что Мордред вполне искренне полюбил спокойный зеленый цвет. Как мы подшучивали, теперь нас мог бы перепутать только дальтоник — зато тот уж, со всей уверенностью и «положа руку на сердце»! Это действительно была своеобразная и намеренная шутка.
У Мордреда не хватало времени, чтобы перевести дух и оглядеться, и все-таки способность думать у него еще не атрофировалась, однажды он не выдержал и спросил:
— Ты и правда хочешь, чтобы я был твоей тенью? — В этом вопросе было что-то обреченно-унылое. Вряд ли это самая лучшая мысль на свете — быть чьей угодно тенью.
Я пристально посмотрел на него и, слегка подмигнув, усмехнулся:
— Однажды, Мордред, ты поймешь, что это я — только твоя тень.
Он ушел в полном потрясении, а я остался этим доволен. И одновременно — глубоко и неприятно раздосадован. Ведь и меня едва ли радовала мысль быть чьей-то тенью. Но признать это может только «не тень» — верно? Люблю парадоксы. Разве в них есть что-то «обреченно-унылое» и правильное? Тем и лучше, чем меньше «правильного» — неизбежно приводящего к неизменным «предсказанным» результатам…
Но может быть, это всего лишь самообман. И все куда проще, примитивней и предсказуемей. Стена не станет играть с тобой в прятки и философские смыслы, если ты вдруг внезапно и «непредсказуемо» решишь шагнуть вперед и удариться в нее головой, посчитав это интересным маневром. А в случаях с зеркалами никогда нет уверенности, есть ли еще впереди пространство, или это только иллюзия.