— Пора? — спросил Марек. — Ножичек я подготовил.
Я прислушалась к себе. День трех колоколов — да; но я не знала, не знала…
«У тебя есть в роду драконы?» Теперь будут?
— Подождите! — донесся крик.
Из-за мыса показалась белая лошадь с разметавшейся гривой. Длинные косы всадницы развевались как флаг.
Эйлин соскочила с лошади прямо в воду. Подол серого платья вмиг потемнел, и волшебница приподняла юбку. Сначала до лодыжек, потом до середины икр, до колен… Ветер играл темными волосами, в зеркальных глазах плескалось море.
Когда вода достигла бедер чародейки, я почувствовала, что мужчины рядом думают о чем угодно, только не о Драконлор.
Эйлин, кажется, тоже это заметила. Волшебница с улыбкой подняла голову и посмотрела на нас. Поднесла палец к губам, вытянула руку — и на ладони расцвела огненная роза.
Я приоткрыла рот. Пришло время, когда вода не мешает огню?
— Если вода не коснулась рук и лица, у мага есть несколько секунд, но… — голос Далена оборвался. — Эйлин, это чудо или совпадение?
Она улыбалась.
— Неужели это все ты? — почти с восхищением спросил Анри де Верг, толкая Квентина. — Парень, ты так затмишь славу Первого!
Квентин покачал головой.
— Мне кажется, это прощальный подарок, — мягко произнес он. — Я должен был увидеть, какими вы станете.
— Я не могла не попрощаться, — призналась Эйлин. — Квентин, ваши вещи… медальон, тетради…
— Если Лин они не понадобятся, пусть хранятся у вас с Эриком, — ответил Квентин. — Там же, где и Драконлор.
— Я как раз собиралась в Темь, — кивнула Эйлин.
— Ты вернешься? — окликнул ее Дален.
— Да, но позже — и, возможно, не одна.
— А я уеду на далекий север, — мечтательно произнес Марек. — Вернусь, наверное, весной.
— Вместе отправимся, — негромко, но твердо сказал Дален. — Когда разберемся с книгой. Высокая вода все еще идет, и нам понадобится каждая пара рук, даже если на ней не будет огней.
Я представила волшебников и драконов, водящих хоровод вокруг снежной горы, и хихикнула. Марек развел руками и польщенно улыбнулся.
— Хорошо. Приятно быть нужным, пепел все побери!
Квентин остановился напротив Анри.
— Я напишу продолжение твоей книги, — усмехнулся де Верг.
Квентин слабо улыбнулся:
— Не стоит. Пиши свою.
Марек коснулся моего запястья — мимолетным жестом. Кивнул и отступил в сторону.
— Ты меня понимаешь, — прошептала я.
Квентин обнял Эйлин:
— Я оставлю вам письмо. В книге.
— Я его уже прочитала, — тихо ответила она.
Он молча обнял ее еще раз.
— Доброго пути, Квентин, — низким голосом произнес Дален.
Квентин остановился напротив него. Кивнул и обернулся к нам:
— Доброй ночи, друзья.
Пусть свершится чудо, взмолилась я. Я хочу туда, к нему, в запах земляники, в сильные руки, которые оборачиваются крыльями… ведь у него больше никого нет.
Квентин повернулся ко мне.
— Лин, я…
— Неважно, — перебила я. — Я хочу проводить тебя во врата.
— Что?
— Я хочу встать во врата рядом с тобой. Ну и пусть, что они не откроются… Я хочу держать тебя за руку. Ты не должен быть один. Квентин… Кор… пожалуйста.
— Да, — одними губами сказал он.
Я подхватила лезвие, выпавшее из его руки. И быстро, словно боясь, что он передумает, коснулась пальцем плиты в том месте, где алела его кровь.
Плита осветилась.
Корлин…
Ты придумал имя, которое соединило тебя и меня. Ты пришел в мой дом, когда я еще не могла тебе ответить. Ты взял меня с собой, когда ни ты, ни я не знали, кто ты. Все было предопределено. У меня не было выбора, как не было его у тебя.
Но сейчас — я выбираю. Я люблю.
Возьми меня с собой. Прошу тебя.
Радужное сияние росло. Квентин взял меня за руку. «Я люблю тебя», — прочитала я на его губах.
Я справлюсь.
Все хорошо.
Вера сумеет.
— Я верю, — прошептала я.
И мы шагнули вперед, не разжимая рук.
Я не боюсь.
Он сидел у камина с книгой в единственной руке. Письменный стол был завален бумагами, на кожаных креслах стопкой лежали манускрипты. Треск пламени в камине заглушал шум дождя, но едва-едва.
Простучали за окном копыта. Эрик Рист вздохнул и перевернул страницу.
Хлопнула дверь. Послышались легкие шаги, и Эйлин вошла, откидывая капюшон с мокрых волос. Волшебница упала в кресло и долго не поднимала глаз. Наконец протянула пальцы — и их руки встретились.
— Вот я и вернулась, — произнесла Эйлин.
— Добро пожаловать, — серьезно ответил Эрик.
У двери настороженно заворочалась собака. Покосилась на волшебницу, вздохнула — и улеглась обратно. Дождь стихал. Пламя в камине разгоралось ярче.
— А ведь мы могли оказаться на их месте, — вдруг сказала Эйлин.
— Не самая незавидная судьба, — отозвался Эрик. — Бывает и хуже. Много лет в разлуке, например.
— Ты думаешь, их выбросило вместе? В тот же день, в тот же год?
— Я не знаю, хорошая моя. Я могу только надеяться.
— Пожелаем им счастливого прошлого, — шепнула волшебница.
Эрик закрыл глаза. И увидел две фигурки, залитые радужным светом.
…Здесь тоже было море. Алое, как небо, но пахло все не кровью, а летним бризом, песком, закатом.
Лин сидела на песке. В ее волосах сверкнуло солнце, нанизывая на них золото, и Квентин подумал, что они останутся золотыми и через пятьдесят лет.
— Я рад, что ты здесь, — прошептал он.
— Марек знал, — вполголоса сказала Лин. — И мэтр… кажется, догадывался. Знаешь, я совсем не хочу отпускать твою руку. Это нормально?
— Это прекрасно. Это упоительно. Это… — он заглянул в прозрачные глаза, полные солнца. — Это есть. Магия — не огонь на ладонях, не математика, это всего лишь язык, а настоящее — вот, вокруг нас, настоящий закат, башни Сорлинн под водой, блики солнца на воде, твое лицо, время, которое всегда здесь и никогда не уходит… И ты.
— Квентин…
— Корлин. Теперь я Корлин. Привыкнешь?
— Уж свое-то имя я запомню, — беспечно улыбнулась Лин. — А может, все имена магов и начались с меня? Корлин… послушай. Если врата меня пропустили, значит?..
— Мы не знаем, — он провел рукой по ее телу. — Может быть, нас будет трое. Может, ничего и не произошло, а врата всего лишь пропустили нас вместе. А может быть, он исчез и появился в другом времени. Ведь он может быть кем угодно.
— Хоть Первым…
— …Хоть вторым. Мы ничего не знаем, и это прекрасно, — он улыбнулся. — Я люблю тебя. Слышишь?
Кричали чайки. Море шумело. Корлин лежал на песке и чувствовал неимоверное облегчение.
— А ты хотел взять мою кровь с собой, — задумчиво сказала Лин. — Но ты же не мог! Врата бы ее не пропустили!
— Я был уверен, что как-нибудь обойдется. Взял бы капельку крови у тебя в ночь, когда ты родилась; я успел бы спрятать книгу в Галавере и вернуться… Я не знаю, Лин. Но я не мог рисковать, поэтому я взял с собой флакон с твоей кровью… попробовал взять. Это глупо?
— Нет. Предусмотрительно. Ведь на твоих плечах теперь весь мир.
Корлин посмотрел на нее, подняв брови. Лин развела руками, и они начали хохотать как сумасшедшие.
— Я буду твоей тенью, — задумчиво сказала Лин. — Легкой и незаметной… ну, за вычетом того дня, когда Вельер велит сшить для меня то платье. Буду красть свитки, открывать двери… класть мокрое полотенце на лоб и брать за руку.
— Ты куда важнее, Лин. Ведь Корлин — это я и ты.
Длинные тени ложились на пляж. Небо уходило все выше, и в ста шагах от моря, там, где пахло весной и распускались магнолии, пробуждались первые звезды.
— И никаких романтических поползновений! — прозвенел голос Лин.
— Ага! Значит, на шею залезть — это мы запросто, а вот целоваться…
— Именно! У нас еще будет время.
— Да. Вся жизнь.
Огненный дракон взлетел над вечерним морем. Девушка на его спине казалась невесомой, как песочные часы.
Но каждая песчинка меняет мир.