- Захочет, найдет как. Ведь мир вас любит, абы кому запечатлеть дракона просто не получится. Ведь так?
- Так, - Ставрас не удержался и широко улыбнулся. Все-таки уникальный ему достался воспитанник, ничего не скажешь.
Шельм вернул ему улыбку, а потом посерьезнел и деловым тоном осведомился:
- А как там малыши?
- Спят. Но скоро проснуться и их нужно будет кормить.
- Чем?
- Лучше бы не только мясом, но и молоком, и фруктами.
- Но где мы их найдем в горах? - снова заволновался Шельм.
- Нигде. Но наша миссия выполнена, мы возвращаемся в Столицу.
- Но до нее...
- Через портал.
- Опять с помощью Шелеста?
- Нет. Кровавый арбогаст здесь не поможет. Слишком много нас всех вместе взятых.
- Арбогаст? - с каким-то священным ужасом в глазах прошептал Шельм.
- Так, - протянул лекарь, хмуря брови. - Неужели, в этой твоей книжке про тех, кто людьми не является, и про них упоминалось?
- Не в ней, - непослушными губами прошептал Шельм. - Они же не превращаются в людей.
- Не превращаются. Но все это время ты не только вместе со мной на нем катался, но и купал его, и оседлывал. Так чего же ты теперь испугался?
- Они переправляют за грань души тех, кто не принадлежит этому миру, значит, когда-нибудь и я...
- Почему?
- Но, масочники же...
- Знаешь, ты порой бываешь очень сообразительным, - произнес лекарь с улыбкой, - но иногда просто невозможно тормозишь с выводами.
- О чем ты? - глаза шута изумленно распахнулись.
- Даже Гиня сообразил, что раз мир позволил родиться Вольто, то, значит, принял вас. Поэтому наш красноволосый и отправился на поиски своего дракона, и Муравьеда на это дело подбил. Ну, а теперь, когда ты нашел способ оживлять драконов, это уже неоспоримый факт. Так что, после смерти встреча с Кровавым арбогастом тебе точно не грозит. Скажешь что-нибудь?
- Угу, - отвернувшись от него и пряча под ресницами радостный блеск глаз, буркнул шут. - Так, когда мы возвращаемся?
- Как только ты восстановишь силы и проснешься.
- Знаешь, не думал, что такое может быть, но, кажется, уже восстановил. Ты что-то сделал?
- Да. Поделился.
- Ясно.
- Так просыпаемся?
- Подожди. У меня еще вопрос.
- Ну?
- Этот луг, он...
- То, что осталось от двух рядом стоящих курганов.
- Почему только двух?
- Потому что третий вон там, слева, чуть подальше. А четвертый вообще далеко отсюда.
- И как же ты их так быстро заметил? - искренне изумился Шельм.
- Как, как, - недовольно проворчал лекарь. - Потому что как раз на одном из них и лежал, когда он неожиданно начал испаряться прямо подо мной, став прозрачным, и внизу я увидел пробуждающегося малыша.
- А как ты понял, что это я виноват?
- Легко. У тебя тогда сердце начало останавливаться и параллельно с оживлением детей я почувствовал, что умираешь ты.
- Да, не умирал я!
- Правда? - Ставрас спросил это таким тоном, что Шельм запнулся.
- Кажется, не умирал.
- Давай договоримся, что впредь, даже если тебе будет что-то там казаться, ты будешь спрашивать у меня. Вот почему ты не сказал, что собираешься экспериментировать с мертвыми яйцами?
- Думал, ты будешь против. Да и вообще... - запальчиво бросил шут, но лекарь лишь головой покачал.
- Я понял, - серьезно глядя ему в глаза, произнес он. - Но впредь имей в виду, что еще одна подобная выходка и я прорву эту твою мембрану и буду не только ощущать тебя постоянно, но и мысли слышать тоже. Ты этого хочешь?
- Ты меня шантажируешь? - глаза Шельму сузились, а губы превратились в одну плотно сжатую линию.
- Нет. Ставлю перед фактом, - отрезал Ставрас, который уже просек, что в вопросах личной безопасности с этим парнем можно только так.
И прежде, чем Шельм успел высказаться на этот счет, Вересковая Пустошь исчезла и шут, открыв глаза, обнаружил, что лежит на коленях лекаря, а перед ним танцует в небольшом углублении пламя костра, возле которого на свернутом в несколько раз большом одеяле мирно посапывают четыре малыша-дракончика. Маленькие, трогательные и просто невероятно красивые, по мнению Шельма. Их спутники тоже еще спали, устроившись кто где. Веровек мирно похрапывал, а Гиня и Мур как всегда жались во сне друг к другу. Над верхушками сосен и лиственных деревьев в серой дымке красной канвой загорался рассвет.
- Мне будет очень больно, если ты умрешь, - неожиданно раздался откуда-то сверху тихий голос, похожий в этот момент на шепот ветра, которого этим утром в горах и вовсе не было. - Я просто хочу, чтобы ты помнил об этом.
Шельм вздохнул. Вот и уповай на собственную самостоятельность всю сознательную жизнь, чтобы потом обзавестись этакой нянькой в драконьем костюме.
- Я все равно не смогу жить так же долго, как и ты.
- Я знаю, - в голосе Ставраса Шельму послышалась печаль, от которой совсем неожиданно намокли ресницы.
- Но я постараюсь... - начиная говорить, Шельм и сам не знал, что хочет сказать, но все равно проговорил, повторившись: - Постараюсь не огорчать тебя.
- Постарайся, - отозвался лекарь. Он хотел добавить еще что-то, но в этот момент проснулся один из дракончиков, черный и самый крупный, и тихо заскулил, отчего Гиня буквально подорвался из-под одеяла. Ставрас улыбнулся, приподнимая Шельма за плечи. - Пора спешить.
- Что с ним? - испуганно вопросил Гиацинт, прижимая к себе малыша, но смотря при этом на лекаря.
- Проголодался, - поспешил успокоить его Ставрас, вставая на ноги.
За черным начали пробуждаться и остальные малыши, а с ними и те, кто был на них запечатлен. Сборы много времени не заняли, так что, как только солнце полностью поднялось из-за горизонта, Драконий Лекарь уже открывал большой, широкий портал, чтобы они все вместе с лошадями, которых вел Шельм верхом на Шелесте, и драконами, их несли на руках остальные, могли пройти через него и оказаться в Радужном Дворце, резиденции Его Величества Палтуса Третьего. И встреча была радостной, несмотря ни на что.
Первым делом было решено устроить бал. Причем, никакие отговорки Веровека, который полностью поддержал идею Шельма насчет Драконария и желал, как и лекарь с шутом, поскорей приступить к его обустройству; ни увещевания Ставраса, не смогли повлиять на решение Палтуса, в некоторых своих самодурствах умудряющегося быть до отвращения упертым. Он сказал бал, значит бал. Все дела потом.
Конечно, можно было бы попробовать заручиться поддержкой королевы. Но та, после того, как сыночек в ответ на её душевный порыв и нездоровое сюсюканье при встрече после долгой разлуки, довольно сурово отчитал её, объявив, что уже взрослый. Вон, даже драконами обзавелся и не одним, а сразу двумя, да и что с девицами делать на сеновале уже сведущ, расстроенная матушка убежала жалиться мужу на "коварных растлителей их кровной дитятки". Поэтому она уж точно не стала бы им помогать. С неумолимостью культурного мероприятия пришлось смириться. Самое интересное, что даже к Муравьеду и Гиацинту не возникло вопросов. Ну, привел Драконий лекарь с собой каких-то странных личностей, но он же их и забрал из дворца, поселив в своей аптеке, вот пусть и несет ответственность. Спрашивать у Ригулти, кто такие есть и зачем они ему понадобились, не осмелился даже начальник королевской гвардии, к слову сказать, бывший одним из тех самых трех учеников деда Михея, что постоянно жили во дворце.
Так что, разместившись с относительным комфортом, все спешно принялись готовиться к балу, который был назначен уже через два дня после их возвращения в родные пенаты. Срок на самом деле просто пустячный, так как, со всеми этими заботами о новорожденных драконах, которых лекарь курировал лично, да и шут от него не отставал, два дня пролетели не просто незаметно, а как единый, слитный миг.