Голос лекаря был негромок, но услышали все.
Масочники медленно обернулись. Шельм застыл возле трона изваянием, но смотрел не на отца, а на мать. А потом его рука, словно действуя отдельно от разума, поднялась и он, прикоснувшись к подбородку, медленно сдвинул чужую маску в сторону и стал самим собой. Голубоволосым, бирюзовоглазым, вот только остался все таким же застывшим.
Байрон горько усмехнулся.
- Ты думал, что я заставлю тебя бросить тех, кто тебе дорог по праву старшей маски? Как мало мы друг друга знаем, сын.
А Лидия шагнула к нему, но замерла, хотя в какой-то момент всем показалось, что сейчас кинется к сыну.
- А с чего вы взяли, что имеете на это право? - неожиданно спросил Ставрас у Доктора Чумы, вставая между ним и сыном.
- Я - Доктор Чума, он - Арлекин, я старше по маске, - пояснил масочник. - Но я бы не поступил так с собственным сыном.
- Не поступили бы, даже если бы могли, - согласился Ставрас и улыбнулся так, что проницательный Байрон был вынужден спросить.
- Кто вы для всех? И кто для моего сына?
- Интересная постановка вопросов, - одобрил лекарь, отец Шельма ему уже нравился. - Для всех я - Драконий Лекарь. А для вашего сына - его дракон.
- Вы верно шутите? - Натянуто улыбнулся Чума.
Ставрас хмыкнул и начал пятиться.
- Он же не собирается обращаться? - взволнованно вопросил у Шельма занервничавший Палтус, тот ответить не успел.
Через миг тронный зал, размером в приличное такое поле, неожиданно показался всем удручающе маленьким, потому что его почти полностью занял собой дракон и его морда с лукавым выражением желтых глаз оказалась прямо перед лицами масочников.
Он попытался в элегантном жесте подпереть голову лапой, но в этот момент гребень на его макушке задел потолок и оттуда посыпалась побелка и кусочки лепнины, дракон огорченно фыркнул, вынудив Байрона отступить, и снова стал человеком.
- Убедил?
- Но... это невозможно, - тяжело сглотнул потрясенный Икуф.
- Отчего же? Не затем ли вы затеяли переворот, что поняли, мир принял вас и позволил родиться Вольто?
- Да, но драконы... и вы... и Александр...
Лекарь вздохнул, повернулся к шуту и протянул руку, тот отвел глаза, но молча спустился к нему и встал рядом.
- От кого вы узнали, что кого-то из приближенных короля зовут Ландышфуки?
- От одного из семейства Шлим.
- Не Гиацинта, ли?
- Нет, от его дяди по отцовской линии. Это важно?
- А что известно о самом Гиацинте?
- Что он пропал без вести, сбегая от преследователей. По крайней мере, это официальная версия.
- А в вашем заговоре против совета семейство Шлим принимало участие?
- Да, конечно. Они поддержали нас одними из первых и даже выдали одного из своих, правда, мы его не нашли. Его тотемное имя Лютикмилш.
- Не беспокойтесь, мы нашли, - вмешался король и, посмотрев на молча стоящую рядом с мужем Лилию, предложил: - Может, все же сядете, а я прикажу закусок принести?
- Да, мы... - начал Байрон, но Ставрас, повернувшись к королю и королевичу, отрицательно покачал головой.
- Не стоит. Мы уже заканчиваем. Сколько займет сам процесс назначения нового совета?
- Если Вольто объявится прямо сейчас, то максимум два дня. Один, чтобы ему как следует все обдумать, второй, чтобы пройти через все необходимые традициями церемонии.
- Прекрасно. Последний вопрос, и я очень быстро отвечаю на ваши, и вы идете отдыхать.
- Мы не устали, - неожиданно вмешалась Лидия, переведя взгляд с Шельма на Ставраса. - И я бы хотела поговорить с сыном без свидетелей.
- Разумеется.
Шельм попытался что-то сказать и даже уже начал отрицательно качать головой, но лекарь отрезал:
- И он обязательно уделит вам время. Столько, сколько понадобиться.
- С каких это пор ты решаешь все за меня? - глаза Шельма вспыхнули так, что даже его отец поразился ярости, зажегшейся в них.
- С тех пор, как ты начал вести себя как мальчишка, - бросил Ставрас.
- Я все могу решить сам.
- Нет уж. Решать будем вместе.
- Ты решаешь один!
- Я просто не оставляю тебе возможности пожалеть о собственном решении.
- Да? Ты снова не оставляешь мне выбора!
- Да, неужели? Ты просто можешь приказать им забыть, как когда-то заставил ящерок отрастить крылья, нет?
- Я не сделаю такого с родителями!
- Почему?
- Да, ты сам... сам понимаешь, что говоришь? Или у вас, драконов, так принято?!
- Считаешь, что твоя ложь была лучше этого?
- Я... - Шельм осекся и, кажется, до него только сейчас начало доходить, что именно он попытался сделать, отказав родителям в праве хотя бы просто узнать, что он жив. Шут нервно сглотнул и встретился с глазами матери. В них застыли слезы. Голос дрогнул, стал сиплым, чужим, но он все равно выдавил из себя беспомощное, детское: - Простите...
- Шельм, ты это... - сзади подошел Веровек. - В саду поговорить можете. Мы скажем, чтобы вас никто не беспокоил.
Шут кивнул и, даже не обернувшись на него, протянул руку матери. Та приняла, и они оба вышли. Байрон остался.
- Думаю, пока они общаются, - проговорил лекарь. - Мне стоит обсудить с вами некоторые дела насущные, на прямую вашего сына не касающиеся. Разумеется, если вы все еще утверждаете, что не устали?
- Я хотел, чтобы отдохнула жена. Она давно не покидала поместье, и путешествие далось ей не легко. Я готов выслушать вас, но...
- Да?
- Вы сказали, что сможете быстро ответить на все мои вопросы.
- Неужели, рядовой Арлекин способен принять облик другой маски? Причем, заметьте, я понимаю, что он не личину накинул, а именно стал другой маской, однажды виденной им, и ведь вы это тоже понимаете, иначе не ошиблись бы.
- Понимаю, - согласился Байрон, но все равно смотрел на него с недоумением, пока над ним не сжалился Веровек, так и оставшийся стоять рядом с лекарем.
- Вообще-то, Шельм - Вольто.
Масочник застыл.
- Ну, а теперь, - хмыкнув, объявил Ставрас и обернулся к королю, - мы с вами поговорим в другом месте, а юный королевич, на правах кровного брата вашего сына объяснит отцу тонкости легенды о всесильной Вольто.
- Я бы еще не отказался послушать, что не легендарно, а конкретно этот шельмец умеет делать. А то у меня Миль нервничает, говорит, что драконы, принимая твоего избранника, подробностей не знали, и теперь горят желанием узнать.
- Ну, вот Веровек вам с Милем все и расскажет, а мы ушли.
- Да, идите уже.
- Да, кстати, - обернулся лекарь уже в дверях. - Завтра и после завтра нас не ждите. Завтра в счет выходного, послезавтра в счет дня бракосочетания, шут ведь будет на работе даже на свадьбе.
- Я понял уже, - бросил король раздосадовано, вспомнив жаркий спор относительно выходных для шута в такое горячее предсвадебное время, и повернулся к подошедшему сыну.
Они вышли в коридор и только после этого, молча шедший рядом масочник поинтересовался, глядя в сторону:
- Кто такой Миль?
- Черный дракон Его Величества.
- А вы?
- Вы же видели, что бронзовый.
- И все?
- А что вас смущает?
- Король что-то сказал про то, что драконы одобрили ваш выбор.
- Он просто, по-видимому, уже записал вас в нашу большую, разношерстную семейку, вот и выдал семейную тайну.
- И я, действительно, могу её узнать?
Байрон посмотрел на мужчину, шедшего рядом с ним. Высокого, широкоплечего, в темно-коричневой, тонкой замшевой куртке с множеством карманов на груди, которую он носил на распашку, безрукавке со шнуровкой в области шеи, узких брюках, заправленных в короткие сапоги, с тупыми носами, но на толстой, основательной подошве. На бедре у него еще в тронном зале масочник рассмотрел нож в простых, безыскусных ножнах и в первый момент принял его за охотника или личного королевского егеря, но уж никак не за легендарного Драконьего Лекаря.