Прошло несколько часов томительного ожидания, и наконец в дверь мою постучали. Я тут — же подошёл к окошку и, открыв его, выглянул. Там стоял сир Отто, в одиночестве.
— Сир Томас, соблаговолите открыть. — сказал он усталым голосом.
Отказать я всё равно не мог, поэтому пришлось подчиниться. Ах, почему в моей комнате не было какого — нибудь потайного хода! Я теперь скучал по своим прогулкам по Красному замку, совершенно свободным, к слову.
Отто по — хозяйски уселся в кресло, я сел напротив.
— Итак, перейдём сразу к делу, — начал он, — у меня мало времени.
— Очень бы хотелось знать, что происходит, сир Отто.
— Король Визерис мёртв.
— Вот как? Тогда почему я не слышу звона колоколов, а моё заточение в своих же покоях, наверняка ошибка, вы были так заняты, пока отправляли ворона на Драконий камень, чтобы Рейнира ехала сюда для коронации, что по ошибке приказали меня закрыть на замок.
Отто никак не отреагировал на мой сарказм.
— Никаких воронов никуда не полетело, сир, а колокола молчат по моему приказу. Пока не время оповещать народ о кончине его возлюбленного монарха. До тех пор, покуда не улягутся некоторые вопросы.
— Какие, если не секрет.
— Я так понимаю, что это связано с моим заточением?
Отто закинул ногу на ногу и сложив руки замком на животе продолжил свою речь.
— Как вам известно, сир Томас, наш король был слаб телом и немощен в последние годы своей жизни. Он принимал много макового молока, дабы унять боль, что терзала его. Но в последний день его разум был светел, как никогда. Перед смертью он поведал своей жене, ныне вдовствующей королеве, что он изменил свою волю относительно наследника престола. Он пожелал, чтобы его законнорожденный старший сын, Эйгон, воссел на Железный трон, как его наследник и Король Семи Королевств.
— И вы хотите, чтобы я в это поверил?
— В каком смысле? — Отто изогнул бровь, — я не пришёл сюда, чтобы лгать.
— Cui bono, сир Отто.
— Что это значит?
— Ищи кому выгодно. Вряд ли Рейнире, трон, официально, её. А вот вашей партии да, ваш внук — король! Я бы о таком и мечтать не мог!
— Я не…
— То есть вы не подталкивали ситуацию к этому развитию событий?
— Сир Томас, вы не глупый человек, — сказал Отто, откинувшись в кресле. — Вы прекрасно всё понимаете, клятвы, это конечно хорошо, но большинство лордов, что их приносило, умерли, а Вестерос не примет королевы. Так было на Великом Совете сто первого года от Завоевания Эйгона. Король Визерис нарушил это правило, но у него не было выбора. Или дочь, или Порочный Принц. Но с тех пор многое изменилось. Сам Визерис это хорошо понимал. Поэтому и принял перед кончиной такое решение.
— У меня был забавный разговор с вашей дочерью — королевой, буквально накануне.
— Да, я осведомлён об этом, но с вами никто не будет торговаться, сир Томас, уж я так точно. Но вы драконий наездник, волею богов у вас есть та сила, о коей иные могут лишь мечтать. Склонитесь и примите своего истинного короля, сына Визериса, Эйгона Второго, и он забудет это и не преминет наградить так, как должно: верность — любовью, доблесть — честью, предательство — местью.
«Да», — подумал я. — «А если я скажу нет, то путь будет простой: головы, пики, стены».
— Я согласен принести клятву истинному королю. — сказал я, немного пораздумав.
Отто улыбнулся.
— Мы с вами не слишком — то ладили. Но теперь, когда вы приняли верное решение, — сказа Десница, делая напор на последние слова, — я думаю, всё улучшится.
— Могу я покинуть покои? — спросил я.
— Вас призовут, — сказал лорд Десница. А затем покинул мою комнату, я услышал, как защёлкнулся замок.
«Чтоб тебе перьями в горле поросло!» — подумал я.
Вечером зашёл мой тюремщик, латник, он принёс ужин: кусок сыру, зелёное яблоко, кувшин вина и ломоть хлеба. Отто не хотел, что я умер с голоду.
За золотого дракона, всунутого в ладонь, он поведал мне об обстановке. Король и вправду преставился. Но его тело лежит в покоях, источая смрад. Все слуги и лорды арестованы и сидят в темнице. Принцесса Рейнис заперта, подобно мне, в своих покоях, на другом конце замка. А Кристон Коль зарезал лорда Бисбери прямо на Малом совете, из — за того, что старик слишком активно препятствовал «назначению» Эйгона в новые короли, требуя исполнения клятв в отношении Рейниры.