От этого вопроса по спине Дэйна пробежал холодок.
— О чем?.. — осторожно спросил он. Дракон избегал смотреть на него.
— Что не смогу сделать, что должен. Не хочу. Что один разрушенный город не такая уж большая цена за твою жизнь.
Поначалу Дэйна испугали его слова. Но лишь на мгновение. В конце концов, Дэйн не лгал, и действительно хорошо его понимал. Дэйн осторожно коснулся пальцами драконьей щеки, чтобы тот посмотрел ему в глаза.
— Там живет моя семья, — спокойно возразил Дэйн. — И защитить их от проклятия — мой долг. Я ведь всю жизнь хотел сделать что-то значимое и героическое. Кого-то спасти. Поможешь мне с этим? — Дэйн улыбнулся. — Пожалуйста.
Вместо ответа дракон положил тонкие руки ему на плечи, притянул в объятие и уткнулся в плечо.
— Не знаю, как тебе удается быть одновременно таким добрым, и таким жестоким.
Дэйн обнял его в ответ.
Они договорились.
— Я видел у тебя вино, — тихо произнес Дэйн. — Ты не хочешь выпить?
— Ты… действительно хочешь провести это время так? — лиловые глаза наполнились серьезностью, дракону наверняка хотелось сказать, что это время очень важно, и что стоит подумать, но Дэйну отчего-то стало враз легко и смешно.
— А ты хочешь, чтобы я грустно смотрел на луну? Или спал? Ну, уж нет, — Дэйн поднялся. — Идем, устроим соревнование на меткость, но после минимум двух бутылок.
Они так и сделали. Соревновались и в метании стрел с кинжалами, и в метании кубков в стены. Придумали еще десятки игр, Дэйну даже стало боязно, не разгромят ли они здесь все. Но дракон выглядел таким счастливым, что видимо, это мало заботило даже его самого.
В какой-то момент Дэйн стал валиться с ног, а ящеру было хоть бы что. Уже урывками он помнил, как они поднимались по лестнице.
В следующий момент он почувствовал, как свалился на мягкую кровать, и что-то теплое коснулось его лба.
— Спасибо, — шепот дракона растворился где-то в голове.
И Дэйн открыл глаза. Все произошедшее ночью, в нелогичных нестройных картинках сменяло друг друга. А вокруг золотом сияли нити. Опутывали, звали. Время пришло.
Дэйн поднялся, умылся, собрался. Уделил особое внимание тому, как выглядит. Это отчего-то тоже стало значимым. Старался гнать от себя мысль, что делает все нарочито медленно. Что не хочет идти на зов. Что ему страшно.
Когда он закрепил на поясе кинжал, и не осталось больше ничего, что могло бы его остановить, колени вдруг дрогнули, и сам он пошел нетвердо. Он с раздражением, даже злостью, стукнул себя по ноге.
— Ты воин, — напомнил он себе. — Ты хотел защитить свой дом от проклятия. Давай.
Страх не ушел, но совладать с ним получилось.
Зал, где неумолимо вращался магический круг, стал значительно светлее, словно здесь заперли солнце. Из-за этого Дэйн не сразу заметил силуэт дракона. Тот, в человеческой форме, стоял спиной в черной рубашке с высоким воротом, закрывающим шею. Если бы не светлые волосы, то слился бы с тенью, совсем незаметный.
Услышав Дэйна, он обернулся. Глаза его были полны печали и скорби. А лицо, и без того бледное, казалось, потеряло все краски.
— Какой-то не парадный вид, — попытался разрядить обстановку Дэйн. — Я видел у тебя рубашки пооптиместичнее.
Дракон усмехнулся, печально и почти сумасшедше. Его самообладание трещало по швам.
— Прошу, не говори ничего… Это просто… Я не смогу так.
— Ладно, — тихо согласился Дэйн. Он приблизился, одобряюще коснулся кончиками пальцев его руки. — Что мне нужно делать?
Дракон мотнул головой, указывая на алтарь прямо под ярким сияющим кругом. Дэйн двинулся к нему, чувствуя, как от страха немеет тело, как дрожь прошивает его всего. Он неловко сел на камень, как на лавку, спиной к слепящему кругу.
Когда дракон встал напротив, Дэйн протянул ему свой кинжал.
— Сделай это моим оружием…
Дракон прижал руку Дэйна к нему обратно, не забрав кинжал.
— Сначала ты, — дракон сказал это так буднично, словно просил передать бутыль вина, а не попробовать его убить, — на всякий случай.
Дэйн вздрогнул, хотя казалось, что дрожать сильнее он уже не мог. Его охватило странное, острое чувство, которому он не находил название.
— Нет, — он отвел руку с кинжалом от себя, отметив, что пальцы дракона были холодными, словно промерзший камень. — Я не хочу тебя мучить, не проси.
— Это единственное, что хоть немного все облегчит, — его губы изогнулись в подобие улыбки, но вид его все равно был измученным. — Мы должны убедиться… Вероятность, конечно, ничтожно мала.