— Тогда и не нужно пробовать, раз ответ тебе известен! — перебил его Дэйн.
Дракон замер, уставился огромными лиловыми глазами, в которых непонимание сменилось удивлением, а затем робкой, тревожной надеждой.
— Ты не хочешь, потому что думаешь, что может… получиться? — тихо, словно боясь спугнуть, сказал дракон.
«Да, — тут же отозвался Дэйн про себя, и с удивлением, пополам с ужасом, вдруг понял, что знает, если попробует, у него точно получится».
— Не может быть… — едва слышно произнес дракон, — Дэйн, ты…
— Я не буду этого делать! — выпалил Дэйн и поморщился от отчаяния в тоне.
— Дэйн, посмотри на меня. Пожалуйста.
Дэйн послушался, поднял взгляд. Дракон улыбался ему, робко, но искренне. Он снова вложил в руки Дэйна кинжал, и не отпустил, не дал вырваться, когда тот снова хотел отпрянуть.
— Дэйн…
— Нет! Я не смогу! — глаза зажгло, и Дэйн не узнавал собственного голоса.
— Дэйн, ты ведь хотел, помнишь, ты говорил, хотел сделать что-то значимое, что-то героическое. Кого-то спасти. Я прошу… Молю тебя. Пожалуйста, спаси… меня.
Дэйн уткнулся дракону в плечо, не отнимая рук, чувствуя холод оружия. Горячие слезы катились из глаз против воли.
— Я не могу, — шептал он, — не могу. Не проси, нет…
— Пожалуйста, — дракон высвободил одну руку, обхватил ей спину парня, осторожно поглаживая. — Я так устал. Этому мучению нет конца, я больше не хочу убивать… Не хочу так жить. Я так долго ждал тебя…
— Ты не понимаешь! Ты не убивал того, кто стал тебе дорог! Не своими руками! Ты не понимаешь, о чем просишь.
— Это правда… — горестно отозвался дракон. — Но сегодня, это бы случилось.
Дэйн отнял голову и заглянул в лиловые глаза. Спокойный и умиротворенный взгляд. Дракон был готов умереть в любую секунду.
Он обхватил дрожащие руки Дэйна, и приблизил их к себе вместе с кинжалом, острием к своему сердцу.
— Может, можно сделать что-то? — в отчаянии выпалил Дэйн. — Ты ведь не знаешь! Может, можно что-то придумать!
— Я знаю, что проклятие живо, пока жив я. И я все еще угроза островам. Твоему дому… Дэйн, пожалуйста… Если я правда дорог тебе, освободи меня. — Дракон убрал свои руки, оставляя Дэйна самому сжимать кинжал. Самому принимать решение.
— И ты меня называл жестоким?!
Дэйн ощутил прилив ярости и ненависти. К проклятию, магии и самому дракону, который так жаждет собственной смерти, как потерявшийся в море жаждет пресной воды. И, в конце концов, пьет соленую.
— Прости, — тихо произнес дракон.
Ярость Дэйна в мгновение разбилась.
— Ты не виноват, — обессиленно произнес Дэйн. — Говорил же.
Дракон хотел ответить или снова произнести свою ужасную просьбу. Но не смог. Он вдруг удивленно округлил глаза, ощутив, как твердый металл пронзил ему грудь.
Секунду он не чувствовал ничего, а следом его прожгло болью. Кровь пошла горлом. Дэйн вынул кинжал, его взгляд наполнился пустотой. Дракон было протянул к нему руку, хотел утешить, но пошатнулся, и стал сваливаться вниз. Дэйн спрыгнул с алтаря, успел подхватить, и они опустились на пол. Дэйн крепко сжимал дракона в руках.
— Получилось, — прохрипел дракон, когда коснулся груди и понял, что рана не затягивается. В его голосе сквозила радость.
Дэйн молчал, смотрел остекленевшим взглядом, лишь убрал со лба раненого светлую прядь, что закрывала один глаз.
— Спасибо, Дэйн… — Дракон улыбался. Дэйну так нравилась эта улыбка. — Ты спас меня… Потому не вини себя, пожалуйста…
— Лучше молчи, ящер! — слез не было, словно они кончились, лишь отчаяние, внутри парня все полыхало огнем, оставляя за собой только выжженное пепелище.
— Вирѝдиан, — шепнул тот, угасающим голосом. — Меня зовут Виридиан.
Его лиловый взгляд потух, сердце замерло, а на губах застыла счастливая улыбка.
Дэйн взвыл, сжав тело в руках, качаясь из стороны в сторону.
— Нет, — он стискивал дракона в руках, словно это могло вернуть тому жизнь. — Нет… пожалуйста… Вернись…
Круг позади вспыхнул ярким светом, на секунду ослепив, и тут же рассыпался на множество золотых частиц. Через мгновение тело в руках Дэйна тоже стало светиться и, в след за кругом, вспыхнуло и распалось на свет.
Дэйн смотрел, как частицы, подобно огромному количеству светлячков, взвиваются к потолку и исчезают, как звезды на рассвете. Они вились, подгоняемые потоком воздуха, пока полностью не исчезли.
От дракона и проклятия не остались ничего. Лишь кинжал, измаранный кровью.