— Это совсем не так! — на мгновенье дракон растерял свою деланую беззаботность. — Я вовсе не хочу всего этого.
— Тогда почему ты не отдашь проклятию свою жизнь?
Дэйн надеялся сбить этим вопросом с толку, выяснить хотя бы намек, как проклятие снять, но дракон ответил как-то слишком быстро и обреченно.
— Я пытался. Множество раз. Как видишь, ничего не вышло. Да ты и сам уже успел убедиться.
— Просто нужно пытаться как-то иначе, — злее, чем ему хотелось, бросил Дэйн, имея в виду, что тому не помешало бы самому все рассказать, но дракон понял по-своему и только улыбнулся.
— Пытайся, — просто произнес дракон, фактически давая разрешение на собственное убийство. — Буду рад, если ты преуспеешь.
От того, как искренне прозвучали эти слова, Дэйна бросило в холод.
— Как тебя зовут? — вдруг спросил Дэйн, и неожиданно именно эти слова выбили собеседника из равновесия. На секунду «маска» дракона треснула, на лице проступило искреннее удивление. — Если ты был человеком, у тебя должно быть имя.
— Имена, — осторожно заговорил хозяин дома, нервно теребя вилку, — тоже что-то вроде магии. Лучше не знать.
Дэйну даже начало казаться, что он видит этого заносчивого ящера насквозь.
— Дело не в магии. Ты боишься, что убивать меня будет сложнее, если узнаешь, как зовут? Потому мое не спрашиваешь и свое не называешь, — Дэйн видел, что собеседник вновь замер и побелел, но щадить его не собирался. В конце концов, не он тут играет в великие магические тайны, вместо того чтобы заниматься делом. — Меня зовут Дэйн. — припечатал тот.
— Ты жесток, Дэйн, — снова эта улыбка. Изломанная, раненая, измученная.
— А ты — дурак, раз отказываешься помогать, да еще и строишь тут невесть кого, — парень поднялся, вытирая рот салфеткой. — Я не дам себя убить и сниму проклятье, не важно, будешь ты помогать или нет. Ящер.
У самого выхода Дэйн все же обернулся. Дракон замер над недоеденной едой, и даже со спины было видно его напряжение, которое казалось, физически ломает его.
Этот вид наскреб в душе Дэйна немного сочувствия.
— Спасибо за ужин.
Дождавшись глубокой ночи, Дэйн выбрался из комнаты, чтобы наведаться в северное крыло.
Звуки и шорохи гуляли в огромном замке и пользовались пространством как полноправные хозяева. Дэйн освещал себе путь небольшой свечой, а тьма вокруг манила к себе, казалось, ей было одиноко, и она только и ждала, чтобы затащить к себе во мрак кого-то заплутавшего.
Бесшумно открыть дверь в северную часть не вышло, и, опасаясь быть обнаруженным, Дэйн решил попробовать пробраться через окна. Для этого пришлось выйти из замка, и сделать большой крюк, как можно дальше оттуда, где располагалась жилая зона.
Сад, что раскинулся вокруг замка, был диким, и только отдалено напоминал прежнего себя. Цветы боролись с сорняковой травой, а плодоносные деревья соседствовали с молодыми, дикими и лесными.
Но даже так, вокруг витал приятный запах яблок, еще недозрелых в это время, но уже крупных. Дэйн глубоко вздохнул. Свежесть летней ночи успокаивала. Из-за тумана не было видно звезд и луны, лишь мутное светлое пятно, и небо выглядело непривычно светлым, словно вот-вот должен был пойти снег.
Дальняя сторона северного крыла, была в ужасном состоянии. По этой части замка было видно, что тот не видел должного ухода десятилетиями. Стены поросли плющом, кое-где растрескались, а в некоторых местах зияли дыры. Окна были заколочены, но стоило Дэйну легонько толкнуть заграждение, как древесина, жалобно скрипнув, надломилась, открывая проход.
Внутри пахло сыростью, воздух был спертым, повсюду свисала паутина. Дэйн расчихался, а эхо усилило эти звуки многократно. На секунду Дэйн даже испугался, что дракон услышит, но время шло, а ящер не появлялся.
Дэйн заглядывал в комнаты, проходил коридоры, сам не понимая, что ищет, но полный уверенности, что найдет.
В этом темном, затхлом месте, дракон наверняка прячет какой-то ужасный секрет, а может здесь хранится причина его бессмертия. Дэйн вместе с Сишель всегда любили слушать сказки, и в них рыцари, забираясь в такие места, в награду за свою смелость всегда находили что-то важное.
Однако с каждым обысканным закутком уверенность Дэйна таяла. Он надышался пылью так, что уже болела голова, и настолько провонял местным ароматом, что дневная ванна пошла насмарку.
Небольшие перемены все же происходили, например, чем ближе к жилой зоне он приближался, тем ухоженнее становилось пространство. Словно кто-то изредка сюда заходил, пытаясь сохранить хоть иллюзию заботы. Когда Дэйн увидел впереди те самые двери, которые отделяли северное крыло от остальной зоны, то едва не впал в отчаяние, как вдруг совсем рядом набрел на дверь, которую, судя по всему, использовали чаще остальных. Дэйна вновь обуяло воодушевление.