Нельзя было исключать вероятность, что принцесса последует совету Астурии и попробует избавиться от Каспия и остальных. В таком случае Михаил готов был вмешаться самостоятельно и напомнить новоявленной Святой императрице про одолжение, обещанное Путнику. При таком развитии событий Каспий и остальные сохранят свои жизни и смогут вернуться в свою деревню, а Воланд — в подземное хранилище, в котором титан будет дожидаться следующего раза, когда нужно будет спасти человечества, а может и весь мир.
Впрочем, Михаилу всё же хотелось надеяться, что до этого не дойдёт и что Ива самостоятельно решит реформировать Иерархию. Не зря ведь она так много расспрашивала Каспия про жизнь его племени. Очевидно, что у неё уже был определённый интерес к человечеству, а значит однажды она может преодолеть свои предрассудки и начать новую эпоху всеобщего процветания.
На это потребуется время. Сенат и простые драконы не смогут сразу принять такие перемены. Даже фракция консерваторов Астурии будет против, что и говорить о бывших сторонниках Архея. Новоявленной Святой императрице сперва будет необходимо укрепить свою власть, прежде чем стремиться к реформам, да и вводить их придётся постепенно, маленькими шажками с промежутком в сотни лет.
Каспий и остальные явно не успеют увидеть мир, который помогли построить. Но даже так, даже если ничего из этого вообще не будет, и Иерархия ещё пару тысяч лет будет прозябать в стагнации, они всё равно останутся героями, спасшими сотни разумных народов.
Бах!
Бах! Бах! Бах!
— Невозможно! Вы…
Разве что последняя битва вышла не самой справедливой. Сперва Иве и Драконоборцу было непросто, девушка потеряла крыло, а Воланд — руку, но затем на помощь им явились три дракона в форме гигантского ящера.
После этого Ива и Воланд ретировались в сторону, позволяя другим сражаться против бешеного принца. С тактической точки зрения это был правильный ход, но явно не самый героический.
Сперва принц ещё пытался справиться с превосходящими силами противника; когда же стало очевидно, что победить у него не получится, он, в отчаянии, использовал детонатор, чтобы взорвать столицу — безрезультатно.
Сколько бы Архей не давил на красную кнопку, у него не получалось продавить волны блокиратора, и вместо страшного взрыва, от которого должны были сотрястись неба и земля, раздавался только тихий «щёлк».
Тогда принц потерял последние остатки рассудка. Он превратился в бешеного зверя и с яростью набросился на всех своих врагов. Даже у Михаила похолодело на сердце, когда он наблюдал за неистовством, с которым он вгрызался зубами и когтями в окружающих драконов.
В эти минуты он продемонстрировал силу, достойную наследника правящей династии; настоящего императора, который огнём и клыком пробивал себе дорогу на престол.
В итоге принц одолел трёх драконов. Разодрал одному шею и оставил истекать кровью, оторвал другому голову, а третьего разорвал на две половины и бросил его окровавленную тушу на песок. После этого он ринулся к своей сестре… а вернее начал ползти, ибо к этому времени многочисленные раны уже не позволяли ему держаться прямо.
Почти все кости его были сломаны, и лишь сила воли, ярость, поддерживала жизненную искру в той изуродованной туше, которую представляло собой его тело.
Он тащил за собой сломанные лапы, порванные крылья, разлитые кишки, извергающие литры крови на пыльную землю у него за спиной.
— Ты… ты… — хрипел умирающий дракон, отражая мутными покрасневшими глазами свою сестру, которая невозмутимо разглядывала его приближающуюся фигуру.
— Я победила, — сказала Ива.
— Рархг!..
Ива молча приблизилась к нему, схватила передними лапами его голову, приподняла её и посмотрела прямо в лицо своему брату — посмотрела всего пару секунд, а затем резко повернула и со страшным хрустом свернула ему шею.
Последние искры гнева промелькнули в глазах Архея, и на смену им пришла холодная пустота.
Дракониха осторожно положила голову брата на землю, окинула взглядом окровавленное поле боя, а затем — небо. За время битвы плотные тучи развеялись, и над головой Ивы теперь простиралась бездна ясного голубого небосвода.
Ей всё ещё нужно было решить, на чью сторону встать, людей или Астурии, а затем справиться с остатками последователей своего брата в сенате. Самое сложное ещё только начиналось. Теперь она была ответственна за целый мир, и в то же время хотя бы сейчас, хотя бы на минуту, она могла перевести дыхание и расслабиться.
Путешествие, в которое она направилась всего несколько недель назад и которое изменило её сильнее, чем сотни лет учёбы за закрытыми дверями, наконец подошло к завершению.