— Ошибка… Я действительно совершил ошибку, — прошептал Гензель. — Я совершил глупейшую ошибку, и я благодарен вам, Людвиг, Киёси, Хиро за то, что вы раскрыли мне глаза.
Хиро вырвал своё ноющее тело из бетона и свалился на паркет, продолжая кашлять кровью и стараясь поскорее приподняться на ноги.
— Кто бы мог подумать, что простой мальчишка может обрести такую силу. Хиро… Хиро! Своим существованием ты показал мне, насколько я ошибался. Ты напомнил, на что на самом деле способен талант и боевые искусства!
Я был слеп; всё это время я действительно думал, что мы не сможем победить, если не используем оружие противника. Разумеется, мы не могли, ибо в тот же момент, когда мы решили прибегнуть к нему, мы признали своё поражение и бросились бежать. Я бежал, бежал без оглядки, хотя ответ был прямо у меня перед глазами, — заявил Гензель, закатывая рукава своего кимоно и открывая мощные, как у греческой статуи, руки, вены на которых вдруг напряглись, точно стальные тросы.
— Ты прав, Людвиг. Нам не нужно оружие свиней. Мы… нет, Я уничтожу их цивилизацию собственными руками.
— Ты… — прокашлялся Хиро, смотря на мужчину как на сумасшедшего. Вдруг его зрачки расширились, когда Гензель оказался прямо перед ним. Хиро немедленно заблокировал атаку, но ударная волна подбросила его к небу. За спиной у него загремел и обрушился потолок, и секунду спустя Хиро и Гензель оказались под облаками, на крыше здания правительства и в объективе тысячи камер…
Глава 30
Последняя битва
«Moonlight shadow~…»
Нет, здесь эта песня не подходит, подумала Мария и нажала кнопку паузы на своём плеере.
Девушка стояла на крыше, в порывах ветра, которые развевали её золотистые волосы, больше не связанные кепкой, по голубому небу, и наблюдала за битвой, происходившей в руинах Дома Правительства.
Даже здесь, на расстоянии нескольких километров, Мария чувствовала вибрацию от каждого удара. Вот мужчина в треснувшей маске снова схватился за танк и запустил его прямо в Хиро. Юноша запрыгнул на снаряд и перемахнул его, стальная махина врезалась в другое здание, раздался взрыв, — детонировал боезапас, — и последнее стало складываться прямо на глазах, пока в небеса поднималась огромная башня серой пыли.
Мария присела на корточки возле сумки зелёного военного окраса и стала перебирать многочисленные музыкальные кассеты, которые наполняли её более чем наполовину. Некоторые из них были новыми и блестящими; на других стикеры почти наполовину стёрлись, или же их заменяли приклеенные скотчем бумажки с названием группы и песни — в большинстве своём Мария закупалась в небольших магазинчиках на вторичном рынке. Не то чтобы у неё были проблемы с деньгами, но зачем тратить больше, если качество оставалось неизменным?
Наконец девушка достала потёртую кассету, стикер на которой изображал демона, размахивающего цепью над гористым островом, и напуганного священника:
«Dio — Holy Diver»
Да, эта подойдёт.
Мария вставила кассету в плеер, нажала на стрелочку и постепенно к раскатам грохота и взрывам примешалась музыка. Не успела мелодия доиграть до половины, как девушке пришлось сменить место дислокации, когда здание, на котором она стояла, тоже обрушилось под вихрями Ци. Для неё это было несложно, но вот простым людям и особенно журналистам, которые до последнего старались заснять сражение на камеру, пришлось бежать со всех ног, чтобы не оказаться под завалами.
Даже землетрясения, столь привычные жителям Японских островов, были менее разрушительны, нежели юноша и мужчина в чёрной маске, которые просто размахивали кулаками. Вскоре единственным способом заснять их сражение стали вертолёты, но даже им приходилось держаться на расстоянии, чтобы осколки, которые разлетались во все стороны, точно картечь, не изрешетили стальную обшивку.
И всё равно операторы тянулись на место событий, как пилигримы в Святую землю. Журналисты Западной Японии шли на огромный риск, пробираясь за границу, чтобы увидеть всё своими глазами, в то время как владельцы новостных изданий и газет вели с дюжину телефонных разговоров одновременно, предлагая записи всем мировым телеканалам. Как если бы некая чуйка говорила репортёрам, что они должны запечатлеть эту битву несмотря ни на что, что возможность показать эти кадры всему миру стоит того, чтобы рискнуть ради них своей жизнью.