— Вы… Ты предлагаешь, чтобы моя армия оставила Доминион и стала служить тебе?
— Почти.
— Почти?
— Оставлять Доминион ненужно, — поправил Маргарита. — Его я тоже сделаю своим.
…
…
…
Глава 41
Предложение
Генерал Диана и все остальные офицеры Доминиона посмотрели на девушку в железной маске, как на сумасшедшую. Все кроме Рика, который изначально считал её безумной, однако теперь постепенно начинал понимать, что это, возможно, было не так, и данное откровение как мороз пробирало его изнутри.
Ещё он заметил, что спутники девушки оставались совершенно спокойными несмотря на её невероятные заявления и — Рик вздрогнул, когда это понял — смотрели на офицеров Доминиона с жалостью.
— Что именно ты планируешь сделать? — постепенно взяв себя в руки спросила генерал Диана.
Маргарита откинулась на спинку стула и неожиданно спросила:
— Вы называете свои доспехи Хранителями, так? Сколько их всего?
— Государственная тайна.
— По расчётам Альянса, примерно четыреста сотен в начале войны и триста двадцать на данный момент, — вставил старый маг, который держался за спиной Маргариты. Девушка кивнула:
— Если бы их было много, вы бы не были такими бережливыми.
— …
— Передавать их нельзя, снимать тоже… Значит, однажды все они закончатся, — словно бы говорила про себя Маргарита. — Что вы собираетесь после этого делать?
— Государственная тайна.
— А сами вы ответ знаете?
— …
Тишина.
Остатки армии Таргора находились в отчаянном положении, когда впервые обнаружили Хранителей в подземельях своего города, а потому использовали больше половины последних, чтобы справиться с войсками осаждающих. Таким образом они обрели великую силу, однако вскоре оказалось, что у последней было ограничение по времени. Снять и передать Хранитель было невозможно. После первичного слияния он становился частью твоего тела и погибал вместе с тобой. Воспроизвести технологии древних магов жители Таргора тоже не могли, несмотря на многочисленные записи последних, — не хватало маны.
Их город действительно заполучил сильнейшее сокровище, которое позволяло им на равных сражаться против объединённого Западного побережья, однако через двадцать или тридцать лет Таргор снова станет беззащитным — единственным городом на краю пустыни.
Именно поэтому их предводитель, верховный генерал Агат, начал свою завоевательную компанию. Пока у них ещё была сила Хранителей, он хотел построить с её помощью великую империю, которая выстроит перед любой угрозой, и заодно перебить всех своих потенциальных противников.
Это был их единственный выбор, но…
— Как долго вы продержитесь после этого? — наклоняя голову спросила Маргарита.
Не только она задавалась подобными вопросами. Многие понимали, что, если Доминион не научится самостоятельно производить Хранителей, его владычество будет непродолжительным. Некоторые и вовсе считали, что, чем сопротивляться здесь и сейчас, лучше просто немного подождать. Разумеется, не каждая держава готова согласиться на тридцать лет кровавого рабства, а потому война продолжалась, но в конечном итоге именно жители Доминиона, по крайней мере самые дальновидные, с тревогой смотрели в будущее.
Смогут ли они удержать свою империю после того, как умрёт последний Хранитель? Смогут ли повелевать легионами, набранными среди представителей порабощённых народов? Некоторые говорили, что да, что их новая империя будет незыблема, что у каждого мужчины Таргора будет сотня наложниц, набранных среди жителей завоёванных земель, и через двадцать лет у них появится могучая армия, которой не нужны будут Хранители, но другие сомневались.
Поэтому ни Рик, ни генерал Диана не знали, что ответить на вопрос девушки в железной маске; другие офицеры Доминиона тоже промолчали, наблюдая за реакцией своего полководца. После некоторой паузы Диана вздохнула и медленно произнесла, буравя собеседницу своими суровыми серыми глазами:
— Что именно ты предлагаешь? Чтобы мы доверились тебе и сложили оружие? И тогда ты возьмёшь на свои плечи безопасность нашего города? Заступишься за него перед Альянсом и всеми остальными, кто будет жаждать отмщения? Хм! Даже будь это нашей единственной надеждой, нам не нужны подачки, — в голосе женщины появились высокомерные и презрительные нотки. — Мы пошли войной на весь мир, чтобы добиться подлинной свободы. Я не смею говорить за всех… но сама скорей умру, чем доверю будущее своей родины чужаку.