Со временем, Мата, конечно, притерпелась к ним. Сначала к Заре, а когда появились остальные двое, то и к ним тоже. Да и как не притерпеться, если её муж лично приложил руку к созданию этих ужасных чудес, а её восьмилетний сын дружит с военным интеллектом по имени Рассвет и даже называет его «младшим братишкой» потому, что замыкающий на себе управление армией республики интеллект на два года младше её Ванечки.
К слову, так как Рассвет является «прикладным» главнокомандующим (официально эту должность занимает Диктатор, но живой человек в принципе не может управлять тысячами дронов, роями самоходных мин, ориентироваться по показаниям радаров, миллионов камер и прочих датчиков, установленных на любой броне и любой технике. Человек не может одновременно выдавать целеуказания сотням ракет, просчитывать сотни тысяч вариантов тактических ходов и так далее. Всё, что может сделать отдельный человек — это отдать приказ. Остальное — во власти разумной машины). Так как Рассвет замыкает на себя управление воинскими силами, то, получается — он прямое начальство Маты. Так странно понимать, что лучший друг твоего восьмилетнего сына — это твой начальник, «рабочий» главнокомандующий армии республики, шестилетний искусственный интеллект по имени Рассвет.
Из-за мужа, а позже и из-за сына, она постоянно общалась с интеллектами и научилась контролировать свой страх перед ними. За столько времени сложно было не научиться.
Интеллекты полезны. Интеллекты нужны и Мате сложно было бы представить жизнь без их, может быть, слегка навязчивого, но дружеского присмотра. Друзья, порой, бывают навязчивы, но жизнь без друзей одинока, грустна, а, в сложных условиях, и вовсе невозможна.
Иногда Мата думала — осталась ли ещё та дикарка, которой она была когда-то где-нибудь глубоко внутри неё? Боится ли она ещё созданных землянами разумных машин или только помнит о том, что когда-то сильно испугалась? Мата не знала, а значит и никто не мог этого знать. Может быть только интеллекты, но она их об этом никогда не спросит. Мате не нужен был ответ на этот вопрос.
Въехав в город, электробус снизил скорость. На остановках входили и выходили люди. Салон постепенно заполнялся.
Мата позвонила мужу: — Ты где?
— Иду мимо института радиофизики. А ты где?
— Еду в электробусе, — ответила Мата.
В коммуникаторе послышался смешок. — Это, конечно, хорошо. Но где именно ты едешь?
— Площадь будет через две остановки.
— Подождёшь меня минут пять? — попросил Констант. — Потом вместе пойдём.
— Конечно, подожду. С радостью! — заверила мужа Мата.
Снова смешок. Какой же он добрый и родной и как она соскучилась по этим его смешкам.
— Я тоже тебя люблю, — сказал Констант, — скоро увидимся.
Он отключился, прежде чем Мата успела ответить. На лицо, само собой, наползла глупая улыбка. Сидевшие напротив молодые парень и девушка, увидев её улыбку, улыбнулись в ответ. Девушка наклонилась к парню и что-то сказала ему, а он ответил.
Им улыбнулся кто-то ещё, улыбка заметалась по салону. Настроение у большинства пассажиров было радостное, они легко и открыто улыбались, когда видели, что незнакомые люди им улыбаются. Отдельные буки или, может быть, погружённые в собственные мысли, личности погоды не делали. Волна улыбок обтекала их нисколько не замедляясь. Волна выплеснулась на очередной остановке и отразилась на лицах вошедших в салон новых пассажиров.
Такое бывало иногда, не часто, но ведь сегодня и день необычный — начало больших соревнований, открываемых соревнованием отрядов младшешкольников.
Выступив невольным инициатором, Мата смутилась и сидела тихо, сложив руки на коленках. А где-то по улице Строителей шёл Констант — человек запустивший колебательный контур улыбок в отдельно взятом электробусе. Шёл и в ус не дул, совсем не зная об этом.
Мата как раз уже выходила на площади, когда на браслет коммуникатора поступил входящий звонок.
— Мама, ты где? — как всегда торопливо, без «здравствуй» и «можешь сейчас говорить», выпалил её восьмилетний сын.
— Еду, почти приехала, — сказала Мата.