-11-
Он проснулся, когда что-то кольнуло его в шею. Махнул хвостом, отгоняя невидимое, но назойливое существо. Снова укол, сопровождаемый шумом. Дракон распахнул глаза и увидел источник беспокойства - человека, что пытался топором пробить его новую, ничем пока не обезображенную чешую. Он заворчал недовольно, стремительно выбросил вперед лапу с острыми когтями, стремясь покончить с противником одним ударом, но ловкий человечек успел перекатиться под прикрытие огромного валуна. Что ж, придется довольствоваться жареным мясом. Он сильно выдохнул, но вместо струи пламени, что должна была наказать наглеца, из ноздрей вырвался лишь белый дым. Что? Рядом колдун! Дракон заревел, круша пещеру в приступе злобы и ненависти.
-12-
Эйвар пробрался в логово твари с другой стороны по низкому и узкому ходу - вряд ли дракон о нем знал. Воздух в подземелье был спертым, горьким от дыма, каменная взвесь медленно оседала на стены и пол грота. Мужчина заметил лежащее тело Викара: жив еще? Ярл шевельнулся, пытаясь отползти подальше от бушующего чудовища, замер, когда над его спиной пронесся чешуистый хвост, и вновь попятился назад. Сжимая меч так, что побелели пальцы, Эйвар напряженно наблюдал за событиями. Кровь молотом бухала в ушах, затягивала багрянцем глаза и от этого ли - от невыносимо громкого дыхания, от жара древнего клинка, - или от того, что Викар вдруг вскочил и бросился на громаду змея, но время ускорило свой бег. Вот ярл подбегает к чудищу, занеся молот для удара; дракон ревет - у него расплющена лапа; сам Эйвар уже тянется к хвосту; крик смертельно раненного Викара; стремительный бег по хребту живого, но такого чужого существа. Все эти события промелькнули чередой ярких картинок, уместившись между двумя ударами сердца, и мужчина обнаружил себя сидящим на шее твари. Дракон, гневно взрыкивая, тряс головой, стараясь сбросить наездника, но тот держался крепко. Эйвар никак не мог подгадать момент, чтобы ударить, но меч словно проснулся, почуяв старого врага, потянулся вперед и сам вошел в точку под ухом, там, где чешуйки слегка расходились. Дракон замер. Он начал каменеть, медленно, а потом все быстрее и быстрее. Его будто погружали в серое море, и он тонул, не пытаясь сопротивляться.
- Он умер? - Сольвейг не выдержала ожидания.
-13-
В теплом нигде нет ничего. Ни-че-го. Ты попробовал на вкус слово, покатал на языке колючее эхо. Но ведь ты есть. Ты был. Здесь нет времени: давно ли паришь в мягкости, собирая по кусочкам мозаику я? Когда все вы - я-люди, я-животные, я-звезды - сольетесь воедино, то ты снова обретешь дом. Ты будешь. - Драконы не умирают. - Как непослушны и незнакомы эти губы. Это тело еще не знает о тебе, но ты не спешишь. Ты живешь.