— Каин, у меня есть для тебя важное задание. — Петра продумала свой следующий шаг так тщательно, как только могла. Но кровь затуманила ее разум и захлестнула нос. Ей хотелось закричать песню мести.
— Оджи. — Каин скрестил пятки, став выше.
— Найди Финнира и приведи его ко мне. — Петра выпрямилась, глядя на отражение Каина в черноте оконного стекла. — Мне нужно, чтобы он был жив и мог говорить, Каин. В остальном его состояние не имеет значения.
— Думаешь, Финнир'Кин имеет к этому отношение?
Петра была достаточно умна, чтобы отличить истинное неповиновение от дознания; это было далеко не последнее. На лице Каина отразился ужас при одной только мысли об этом. Это радовало, но у Петры не было на это времени.
— Нет… — Петра постучала пальцами по подоконнику. — Финнир — Син, даже если он живет под крышей Рок. Более того, даже если бы он хотел предать нас, это было бы выше его сил. В худшем случае он просто никчемный маленький слизняк, не хитрый и не коварный.
— Однако человек, под чьей крышей он спит, — и тот, и другой. — Петра прорычала имя Доно. — Ивеуну выгодно, чтобы бойцы Сина загадочно умирали по ночам, особенно после нашего сегодняшнего выступления.
— Я найду Финнира'Кин.
— Смотри, чтобы ты делал это с осторожностью, — предостерегла Петра. — Мы должны действовать осторожно, пока не узнаем, какую картину нам рисуют. — Обвинять Дракона в нечестных сражениях было очень обидно, если обвинение оказывалось необоснованным. Даже если Финнир подтвердит, что это был Ивеун, Петра все равно не была уверена, что сможет прямо обвинить Доно в предательстве.
Рассвет еще не успел забрезжить, как Петра поняла, что Каин вернулся. Она почувствовала запах его магии и резкий привкус магии своего брата. Она не делала ничего, кроме как часами бродила по комнате и выкрикивала приказы всем, кто входил.
Двери распахнулись, и Каин втолкнул в них Финнира. Ее брат споткнулся и едва не упал на лицо. Он был похож на норовистую полевую мышь, пытающуюся с писком подчинить себе горного льва.
— Я — член семьи этого Дома. Я не потерплю такого обращения!
Каин посмотрел на нее. Это было восхитительное чувство — еще один мужчина подчиняется ей больше, чем Финниру, первенцу, падшему ребенку Син. Когти Петры стали в десять раз острее.
— Скоро мы увидим, что ты из себя представляешь, — шелковисто произнесла Петра.
Финнир медленно повернулся и посмотрел на нее. Вся смелость, которую он пытался выплеснуть на Каина, улетучилась под напором ее осуждения. Она молча выплеснула на него свои подозрения и наблюдала, как они подтачивают его решимость.
— Петра, что это значит? — потребовал Финнир.
— Каин, я хочу побыть наедине со своим братом. — Петре не нужны были зрители для того, что она собиралась сделать с Финниром. Она не хотела, чтобы кто-то в поместье знал, что она может делать своими когтями. Домыслы о том, что послужило причиной каждого восхитительного крика, стали бы гораздо более сильным сигналом, предостерегающим других от разочарования в ней.
— Как пожелаешь, Оджи. — Он закрыл за собой двери. Петра навострила уши, прислушиваясь к шагам. Их не было, значит, Каин взял на себя обязанности охранника.
Их никто не потревожит.
— Петра, там…
— Петра'Оджи, — ядовито поправила она. — Ты будешь обращаться ко мне по имени, Финнир.
— Есть вещи, которые я должен тебе рассказать.
— О, я так думаю. — Она начала наступать на него. — Наш Дом, твоя семья, умирает, Финнир…
— Ты не можешь думать, что я имею к этому отношение. — Финнир отступал шаг за шагом.
— Нет, я знаю лучше. Ты слишком неумел для этого, — упрекнула она. — Ты слаб. Ты мыслишь мелко. Тебе нужна направляющая рука. — Когти выстреливали из ее пальцев в каждый названный ею недостаток. — Скорее всего, ты даже не осознаешь, что произошло.
— Нет, я в курсе.
— О? — Она хотела услышать, как он это скажет. Она хотела, чтобы он был настолько взволнован и напуган, что сделал бы все, чтобы доказать ей свою правоту. И, сделав это, он показал бы ей свое истинное лицо.
— Я не вернулся домой, потому что искал ответы на вопросы, как ты и велела. — Финнир выпрямился, словно артист в свете прожекторов. — Я подслушал разговор, который, думаю, будет тебе полезен.
Он ничего не мог подслушать, когда ей это было нужно, но вдруг без проблем справился, когда было уже слишком поздно. Его непоследовательность начинала раздражать Петру.
— Ради твоего блага, тебе лучше надеяться, что это так.