Угольного цвета глаза Пауэлла встретились с ее глазами, отгороженными пучком длинных волос, которые вечно стремились скрыть его правый глаз. Он выглядел изможденным, как и все они. Но этот человек постарел почти вдвое за час. На его щеке еще не был вытатуирован круг Мастера, а он уже был Наместником.
— Расскажите мне о восстании. — Пауэлл не терял времени. Он знал, для чего они здесь.
— Алхимики работают над созданием Философской Шкатулки. — Дерек шагнул вперед. — Если у нас будет необходимое количество золота и органов…
— Философская Шкатулка? — Макс забавно фыркнул. — Нам нужны решения, а Алхимики дают нам только месты.
— Уверяю тебя, это вполне реально, — ответил Дерек быстрее, чем Флоренс.
— Твоя гильдия утверждала это еще до твоего рождения. — Феодосия подалась вперед. — Но нам еще предстоит увидеть результат. Сшить Химеру с таким количеством магии и не упасть — невозможно.
— У нас есть надежная зацепка. — Нора вступила в бой, как будто для того, чтобы Дерек не оказался в меньшинстве по сравнению с Харвестерами.
— Зацепки и ложь. — Макс повернулся к новому Наместнику. — Пауэлл, у нас есть другие, более насущные дела. Мы должны реорганизовать Гильдию. Мы должны восстановить Фарер. Мы несем ответственность за то, что осталось от Харвестеров.
Пауэлл не сводил с нее глаз. Комната гудела вокруг них, но Пауэлл оставался сосредоточенным, ищущим, безмолвно взывающим к чему-то в душе Флоренс, что он, возможно, чувствовал все это время. Что заставило его заговорить с ней в том поезде? Что связывало их с такой верой?
— Я знаю, куда ты можешь пойти. — Эта мысль пришла к ней в тот момент, когда она подумала об основополагающей сущности, которая объединяла всех Фентри в самом сердце. Это была та самая сущность, в восстановлении которой так отчаянно нуждался Лум. — Я знаю, куда вы все можете отправиться.
— Куда? — спросил старейшина.
— Тер.0.
— С крючка рыбака на его копье! — Феодосия в отчаянии вскинула руки вверх. — У нас здесь своя пустошь. Нам не нужно идти в другую.
— Это наш дом, — согласился Макс. — Мы не бросим его.
— Я и не говорю, что бросим. — Они еще не поняли. — Я говорю, что нужно отправиться в Тер.0 и встретиться с другими гильдиями.
— Ты хочешь провести Трибунал Наместников. — первым сообразил Пауэлл.
— Трибунал Наместников? Его не было уже больше десяти лет, — вмешался один из подмастерьев.
— Именно так. — Флоренс не отрывала взгляда от Пауэлла. Только его решение имело сейчас значение. Он был Наместником. — Драконы разделили нас, заставили молчать. Они посеяли вражду между гильдиями там, где ее не было. Они разделили нас в детстве, заставили учиться отдельно, соревноваться. Они поощряли молчание с помощью магии. Шептуны могут ускорить разговор, но никакая магия не сравнится с тем, чтобы увидеть лицо другого, услышать его беду собственными ушами. Все, что меньше, — это разделение, обезличивание, разобщение. Это заставляет нас думать, что мы сильны только с их помощью.
— Но Лум был силен задолго до Драконов. — Она обратилась к старшему из группы, человеку, который должен был лучше всех помнить ушедшие дни того времени, когда Лум был свободен. — Мы стояли вместе. Звенья одной цепи. Одна мощная, единая сила.
— Мы дали Драконам технологию. Мы дали им золото. И да, они дали нам кое-какие знания, — нехотя признала она, размышляя о практике сбора урожая. — Но это не делает их нашими спасителями. Они не нашли решения; они лишь обозначили проблему. Мы сами себе спасители, и мы должны…
Пауэлл поднял руку, прерывая ее.
— Хватит, Флоренс. — Он тихо вздохнул, на мгновение закрыв глаза. Сердце Флоренс бешено колотилось не только от ее рискованного заявления, но и от того, что она не знала, как отреагирует на него Пауэлл. Когда он снова открыл глаза, его рот скривила крошечная улыбка. — Харвестеры согласны на Трибунал Наместников.
— Правда? — Феодосия неуверенно пошевелилась. — Драконы сожгли зал Трибунала и остальную часть Тер.0 во время войны. Они сказали, что если мы соберемся снова, они сделают еще хуже.
— Что может быть хуже того, чему мы уже стали свидетелями? — спросил Пауэлл. Все молчали. — У нас больше нет гильдии, которую они могли бы уничтожить. Фарер сгорел. Наши шахты заглохли. Наши поля останутся невспаханными. Наши рыбаки могут простоять неизвестно сколько времени, пока мы будем пытаться восстановить утраченное. Что еще могут забрать у нас Драконы?
— Нашу гордость, если мы им это позволим. — Вопрос был риторическим, но Флоренс хотела донести его до всех. Это было почти в духе Арианны, и она тут же возгордилась собой за то, что так ловко придумала этот вопрос.