— Ты говоришь об опасных вещах, Петра'Оджи.
— Полагаю, я стою перед очень опасной женщиной. — Это был танец слов, никто не хотел переходить грань открытых угроз.
— Я — Рок'Рю. — Колетта тихо хмыкнула, подойдя к краю стола. — И Петра, я наблюдала за тобой некоторое время.
Петра вздрогнула от отсутствия титула, прилагавшегося к ее имени. Это было нечто, почти достаточное, чтобы бросить женщине вызов. Но все же свидетелей преступления не было, а людей, готовых солгать, возразить и вступиться за Рю, было предостаточно. Как бы ей этого ни хотелось, Петра напомнила себе, что этой ночью она не будет убивать Рок'Рю.
— Ты тоже опасная женщина. Ты ищешь то, чего хочешь, и добиваешься этого с безрассудной страстью. Ты неумолима. — Рю взяла в руки оба бокала и внимательно осмотрела их. Петра никогда не выпускала их из виду. Колетта перелила вино из одного бокала в другой, наполнив его до краев. Она повторила это несколько раз, туда и обратно. Полностью смешивая их. — Вся Нова знает, что ты стремишься к трону Ивеуна. Почему ты до сих пор не заняла его?
Колетта протянула один бокал. Петра нерешительно посмотрела на него, прежде чем принять. Но пить она не стала. Она не стала бы пить раньше Рю; она знала, что так будет лучше.
— Я не в состоянии. — Это была самая честная вещь, которую Петра сказала Рю за долгое время.
— Нет, не в состоянии, — согласилась Колетта. — По крайней мере, не по чести, не по закону Драконов.
— И меня никогда не признали бы Доно, если бы это не было сделано по законам Драконов. — Петра последовала за Колеттой к широкому окну, выходившему на простор листвы. Это было единственное окно, выходящее в сад.
Петра задалась вопросом, не отсюда ли взялся яд, убивший ее Дом. Ни одно из растений не было ей знакомо. Она даже не могла предположить, где половина из них росла.
— Я много лет сидела тихо, наблюдая, как Ивеун делает то, что хочет, — обратилась Колетта ни к кому конкретно. — Но ты все изменила, Петра. И у меня не осталось выбора, кроме как вступить в бой.
Петра наблюдала, как Рю поднесла бокал к губам и сделала долгий глоток. Она выждала несколько вдохов, но ничего не произошло.
— Я начинаю думать, что у меня больше причин бояться тебя, чем Доно.
— Значит, ты настолько умна, насколько кажешься. — Колетта повернулась к Петре. — Я дам тебе один шанс, Петра. Уходи сейчас и оставайся Син’Оджи. Откажись от своей мечты стать Доно, поклянись в истинной верности, и я позволю Дому Син остаться таким, каким он был всегда.
Сама идея была нелепой, и Петра своим безудержным смехом убедила Колетту в этом.
— Ты не можешь угрожать ни мне, ни моему Дому, Колетта.
Глаз женщины дернулся от отсутствия титула.
— И я никогда не буду торговаться с Домом Рок. Не тогда, когда у меня на руках все карты.
Колетта тихонько хмыкнула и подняла свой бокал в свете оранжевого заката.
— Тогда за войну.
— За войну. — Петра звякнула своим бокалом о бокал Колетты и наконец-то выпила вместе с Рю.
Боковая дверь открылась, и появился Топанн с Финниром на буксире. Петра зарычала, тяжело опустив бокал на стол, как только увидела брата.
— Я объявляю поединок перед Рок'Рю за твою жизнь, Финнир.
— Под каким предлогом? — спросила Колетта, согласно сценарию.
— Действия против Дома. — Убийство Финнира должно было стать одним из главных преимуществ этой ночи. Когти Петры вырвались из ее пальцев.
— Я одобряю эту дуэль.
Финнир попытался рвануться к двери, как только Рю произнес эти слова. Топанн закрыл дверь и встал перед ней, не давая ему уйти.
Финнир умолял Колетту:
— Я все еще нужен Доно. — Ты не можешь позволить мне умереть вот так. Он этого не допустит!
— Посмотри на себя, Финнир, ты умоляешь Рок о своей жизни! — Петра плюнула ему под ноги. — Ты жалкий маленький трус.
Петра отдернула руку. С нее хватит общения с братом. Она готова была добраться до его сердца и покончить с ним раз и навсегда.
По ее телу пробежал холодок, быстрый и внезапный. Он пронесся по позвоночнику до желудка и хлынул изо рта в виде крови. Колени подкосились, легкие горели.
Петра вздрогнула и упала.
Нет. Это слово пронзило ее сознание. Колетта вошла в ее размытое поле зрения, нависнув над ней, как сам Владыка Смерти.
— Как? — зашипела Петра. Ничто не имело смысла. — Я… я Оджи.
— Ты думаешь, что титул защитит тебя, Петра, — обратилась к ней Колетта. — Это твой самый большой недостаток. Ты придаешь столько значения титулам и званиям, что забываешь о том, что дает им силу — страхе.