— И есть ли у моего брата что-нибудь стоящее для меня?
— Он хочет вернуться домой. — У шептуньи хватило ума не выносить никаких суждений по поводу полученного ею сообщения, а просто сообщить факты.
Петра с тяжелым вздохом отмахнулась от рабыни и занялась застегиванием брюк для верховой езды. Финнир вбил себе в голову, что должен вернуться. Она не сомневалась, что это в какой-то мере влияние Ивеуна; ее брат не отличался умением думать самостоятельно. Либо Король Драконов сделал жизнь Финнира мучительной из-за действий Петры против него, либо он приказал Финниру искать информацию о правдивости предполагаемых молитв Квареха к Лорду Син.
В любом случае Петре не имело смысла пускать брата обратно в свой дом. Находясь здесь, Финнир оказался бы в более затруднительном положении, если бы стал склонять Короля Драконов ко лжи. В Поместье Рок он мог бы продолжать собирать для нее информацию об интригах Короля, даже если бы это было невыносимое для него место.
— Передай Финниру, что он может предложить Дому Син больше, если продолжит выражать свою преданность нашему Доно. — Слова прозвучали тошнотворно фальшиво. Но шептун никому не выдала бы этого. Это был один из священных ритуалов становления шептуна Дома: никакие секреты не повторялись, а все сообщения были дословными. Все Драконы уважали это так же, как и другие врожденные законы своего мира.
— Как прикажешь, Оджи. — Шептун отвесила ей низкий поклон.
— И, Шавин, — Петра остановила женщину в дверном проеме. — Передай Финниру, что, когда мы снова увидимся, я с нетерпением буду ждать рассказов о том, как он провел время в Доме Рок.
— Конечно. — Женщина удалилась.
Когда речь заходила о делах Дома, Петра чувствовала себя так, словно застряла в неподвижном колесе, которое крутится и крутится, не продвигаясь вперед, как бы она ни старалась. Финнир был так же бесполезен, как и всегда, и не предлагал ей ничего, кроме своего положения пешки в Поместье Рок, которое освободило Квареха, чтобы он оставался рядом с ней. Кварех вернулся, но его помощь, как и прежде, оставалась в тени. Он стоил для нее слишком много, чтобы рисковать, демонстрируя свои достоинства перед любым членом Багрового Двора.
А тут еще Химера.
Кварех снова и снова напоминал Петре, что угрожать ей бесполезно. Но каждое мгновение, потерянное из-за ее упрямства, подтачивало терпение Петры, а она и так не отличалась избытком терпения. Петра не теряла голову, чтобы понять, что срываться из-за выходок этой женщины было бы равносильно поражению. Она предпочитала сосредоточиться на вещах, над которыми имела прямой контроль, и сегодня эти вещи были спрятаны на дальней стороне Руаны.
Она застегнула на груди тугой кожаный пояс, накинула на плечи изумрудные полоски ткани и прикрепила их к манжетам на запястьях. Снаружи манжеты казались кожаными, но внутри были золотыми, достаточными, чтобы выдержать корону, если она ей понадобится. За свою жизнь ей уже четыре раза приходилось использовать защиту, и она не боялась принять пятую, если того потребует мир.
Мужчины и женщины отходили в сторону, когда она шла по своему поместью в лучах просыпающегося рассвета. Слуги, рабы, анхи и безымянные — те, на кого Петре не нужно было даже бросать косой взгляд. Иногда рядом оказывался Да, и Петра одаривала их поклоном, слегка кивая головой. В остальном она не обращала ни на кого внимания.
Она любила свой дом, как волчица любит своих детенышей. Но она не делала им одолжений, опекая их или смягчая свои требования. Мир сгорит под ее каблуками, если ее замыслы увидят свет. Только сильный Дом сможет восстать из пепла. Если она не подаст пример, то все они будут обречены на гибель.
Раку бродил по высокому двору. Он ворковал, когда его огромные глаза заметили ее, и Петра улыбнулась в ответ своему верному пернатому. Он был оседлан по ее просьбе, на ее любимом сиденье цвета бычьей крови. Не теряя времени, Петра вскочила в седло и поднялась в небо.
Руана уменьшалась под ней, становясь все меньше и меньше с каждым взмахом широких крыльев Раку. Храм Лорда Син возвышался на склоне горы, заслоняя фермерские угодья внизу. Города и поселки усеивали сельскую местность, словно драгоценные камни в шахте, которые собираются вместе, чтобы вопреки природе создать города и центры искусства и культуры. Они были детьми земли и неба, рожденными из солнечного света, распавшегося на тысячу сияющих цветов.
С этого места Петра могла видеть все, за что боролась. Ее дом, дом ее отца, дом отца ее отца, и все это на сотни лет назад, до великого падения Дома Син из-за Дома Рок. Это была земля, на которой должен был восседать Доно. И она увидит, как мантию будет возвращена.