— Так они красивее.
Она была в отчаянии и хотела вырвать на себе волосы. Арианна, не обращая внимания на окружающих, развернулась на каблуках и направилась к кровати. Ее магия была на исходе и медленно восстанавливалась, пока пальцы заканчивали вязку. Схватив подушку, она сжала ее в руке и кинула через плечо.
— И что теперь? — Кварех прислонился к двери, уголок его губ забавно дернулся. Она собиралась вырезать это выражение с его лица, если он продолжит в том же духе.
— Мне сказали, что здесь есть кровать. — Она продолжала отбрасывать в сторону подушки. — Я намерена воспользоваться ею, чтобы моя магия быстрее восстановилась.
— Удобнее спать на подушках, знаешь ли.
Арианна сделала паузу, драматично вздохнув.
— Кварех, ни одному Дракону, Фентри, Химере или существу на Луме, Нове или где-либо еще не нужно столько плюшевых предметов для сна. Стеклянная кукла назвала бы это чрезмерным.
— Как тебе будет угодно. — Он протянул руки в знак отказа, но его магия по-прежнему искрилась весельем.
Она отвернулась от него, не желая видеть сияние, которое, казалось, почти явственно искрилось вокруг него. Магия не пропускала свет, если только не была направлена через золото. Она действительно сходила с ума в этом отсталом месте, если начинала верить в обратное.
— Да, запомни это. — Она целеустремленно опустилась на кровать. — Я собираюсь поспать достаточно долго, чтобы восстановить свою магию, а потом ты покажешь мне этот Неаполь всерьез.
— Если тебе будет так угодно, Ари. — Его голос был ближе. Матрас, при всей своей мягкости, выдавал его вес, когда он присел на край кровати.
Арианна хотела сказать Дракону, что его присутствие нежелательно. Несмотря на всю его доброту, знакомство с его магией, теплоту его голоса, она просто не желает его присутствия. Она не давала ему прямого разрешения делить с ней постель. Но она не могла заставить себя отказать ему в этом.
Ей хотелось яростно наброситься на него. Но ее магия оказалась более истощенной, чем она могла себе представить. Веки отяжелели, а кровать — даже оставшиеся подушки — оказалась удобнее, чем она предполагала. Она услышала, как Кварех устроился среди облаков подушек, и плюшевые изделия создали барьер между их телами. Арианна закрыла глаза и не стала ничего противиться, чтобы убрать его привычное присутствие.
19. Кварех
Его загадка спала.
Нова стала другой, когда Арианна оказалось здесь. Привычные общественные нормы вдруг стали вызывать беспокойство, как и потенциальные взаимодействия, которые могли раскрыть ее такой, какая она есть. За то, кем она была.
Эта мысль снова и снова прокручивалась в его голове, пока он продолжал наблюдать за спящей. Он не шевелился, боясь ее потревожить, его рука то затекала, то немела от непривычного положения. Он не в первый раз видел, как она спит, но без Флоренс, прижавшейся к ее груди, что-то ощущалось иначе.
Она все еще была одета в Драконью одежду, и ее тело впервые предстало перед ним. Арианна на Луме всегда была наглухо застегнута, сдержанна и закрыта. Здесь же его глаза провели линии по ее бедрам, проследили твердые мышцы на животе, вздутие бицепсов на прикрытых грудях. Они остановились на темных отметинах, вытравленных на ее коже. Татуировки, но не такие, как та, что должна быть выбита на ее щеке. Цифры, похожие на сценарий, прокручивались по ее правому запястью, чуть в стороне от скромного декольте, на левом плече.
Он хотел только одного: нежно провести по ним когтем. Узнать их расположение глазами, рукой, ртом…
Эта женщина должна быть его смертельным врагом, а он любуется ею. Наконец Кварех перевернулся на спину и уставился на свое отражение в потолке. Он, конечно, выглядел по-прежнему, но что-то в Луме изменило его.
Мысль на мгновение затуманилось, и в памяти всплыло лицо Финнира, когда Кварех сказал, что нужно отрезать руки. Он убил своего брата. Конфликт захлестнул его грудь. Конечно, Петра благословила его, даже прямо приказала, как Оджи, и нельзя было ни сомневаться, ни возвращаться назад, когда был принят такой прямой указ. Кроме того, они с Финниром никогда не были особенно близки. После того как Финнир проиграл Петре в борьбе за место Рю и был отправлен в Лисип, ему было трудно наладить особенно глубокую связь с братом. Кварех пытался, но когда Петра выбрала его своим Рю, а не Финнира, это только усугубило проблему.
Тем не менее Финнир был его братом. В нем текла прямая кровь Дома Син. И Кварех больше переживал из-за отсутствия конфликта, чем из-за того, что не смог добиться его.