— Она сказала мне, что призвала все рабочие руки в Поместье Син. Некоторые еще оставались в Неаполе после начального строительства. Остальные? Безымянные снизу, я полагаю.
— Ей так хочется продемонстрировать свою силу, что она опирается на безымянных, которые находятся в тени. — Он оскорбил только себя. Финнир уже был его послушным слугой. Рабы, прислуживавшие ему, сами не имели имен, а значит, не имели душ и цели. Тем не менее, выплеснув свое недовольство на Руану, он немного успокоился. — Я позволю тебе вернуться к ней сегодня вечером, когда закончатся дневные поединки.
— Позволишь? — Голос Финнира стал пронзительным, прежде чем он сумел взять свои эмоции под контроль.
— Разве это проблема, Финнир? — Ивеун поднял руку, останавливая работу слуг. Он повернулся, чтобы взглянуть в лицо Син. Сопернику было сложнее лгать, когда ты активно пытаешься выудить правду из его глаз.
— Н-нет, Доно… — Он побледнел. — После прошлого раза моя сестра настояла на том, чтобы я остался с тобой.
Ивеун остро вспомнил синяки на руках мужчины. Ему захотелось самому разрезать Финнира на куски и заставить его смотреть, как его органы подаются и соединяются с Фентри в наказание за трусость. Голос его был низким рыком, который грохотал по зазубренным камням от волнения.
— Я устроил этот суд на Руане, чтобы наконец узнать правду о том, что произошло на Луме, и о том, насколько далеко простирается власть Петры в нижних землях — возможно, она даже усиливается здесь, на Нове. Ты сыграешь свою роль и вернешься к ней, как блудный ребенок, получивший облегчение и счастье вернуться домой. Ты докажешь свою ценность и дашь мне информацию, которую я ищу.
Финнир покорно опустил глаза.
— Конечно, Доно. Я живу для того, чтобы служить тебе без полумер.
Удовлетворенный, Ивеун снова повернулся вперед.
— Я хочу, чтобы ты нашел любую информацию о Кварехе — о его путешествии в Лум, о схемах, которые он украл. Поговори с рабами, слугами. Если нужно, предложите им лучшую жизнь на Лисипе с помощью благосклонности Доно.
Он никогда бы не позволил рукам Син, непосредственно служившим Петре, быть при нем. Но им не нужно было знать, что он увидит их мертвыми, как только они ступят на порог его дома. Их сюрприз будет восхитительным.
Он бросил взгляд на величественный каменный амфитеатр вдалеке. Улицы уже наполнились музыкой и радостными возгласами. Смех сливался с песнями, мужчины и женщины танцевали вместе. Двор был праздником жизни и смерти, а также всего того, что висело на волоске между этими противоречивыми, но прекрасными силами.
Он приехал на суд на платформе. Это была широкая площадка с низкими перилами и остроконечной крышей, покрытой красной глиняной черепицей с серебряной окантовкой. Деревянная основа и столбы были из красного дерева, окрашенного в глубокий винный цвет. Ткани цвета огня переливались, шелка блестели от солнечного света. Шестнадцать человек несли его по улицам.
Он резко контрастировал с озерно-голубыми вымпелами8 и людьми Дома Син, которые, словно волны, расходились вокруг его метафорической лодки. Ивеун не сводил глаз с женщины, сидевшей рядом с ним.
Колетта Рок'Рю То была худой для Дракона. Она так и не выросла из девичьих лет, ее лицо осталось мягким, а щеки округлыми. Ее уши были направлены скорее вперед, чем вверх, а тонкий и узкий нос прорезался между двумя глазами, которые от этого казались еще больше.
Она была его вишневой женщиной. Она пахла этим фруктом и благоухала им для большего эффекта. Ее кожа была кремово-оранжевой, почти совсем не красной, но напоминала ему сладкие вишни, которые можно выращивать весной. Ее волосы были ярко-красными, как засахаренные фрукты того же сорта. Но ее глаза были поистине поразительны: темные глаза, сияющие глубиной богатого вина. Такого, которое может поглотить человека целиком.
Эти же глаза безучастно взирали на окружающий мир, как будто все это доставляло больше хлопот, чем стоило. Для Колетты, возможно, так оно и было.
— Руана не сильно изменилась с тех пор, как я была здесь в последний раз, — негромко сказала она. Она была скромной и непритязательной противоположностью громкой и властной Ивеун.
— И как часто ты бываешь в Руане?
— Слишком часто, если вообще прилетаю. — Она откинулась на спинку кресла. Сплетники продолжали увековечивать ее слабое и болезненное состояние. Но все, что видел Ивеун, — это лицо женщины, которой было не более чем скучно.