Поезд остановился на станции под городом. Пауэлл, проявив доброту, предложил проводить их в зал гильдии. Флоренс была благодарна, что они согласились, когда он провел их через крысиный лабиринт туннелей и крошечных лифтов, которые служили единственным средством передвижения по городу.
— Фаро застраивался, когда уже не мог застраиваться, — объяснил Пауэлл. — Проблема в том, что город располагался в районе самых богатых в мире месторождений полезных ископаемых, а значит, большая часть земли должна была быть отдана под добычу. Клепальщики пытались разобраться в этом, но в итоге харвестеры занялись тем, что у нас получается лучше всего. — Он постучал по шершавой, голой каменной стене рядом с собой. На ее поверхности все еще виднелись следы от кирки. — Мы проложили себе путь через туннель.
В самом городе Флоренс ощущала вездесущую тяжесть. Камень и сталь, кирпич и бетон нависали над ней. Она сжала легкие Флоренс, и ей вдруг вспомнилось, когда она в последний раз испытывала подобное ощущение.
— Подземелье, — смело сказала Флоренс. На Тер.4 эта тема была запретной, и, судя по тому, как поднял брови Пауэлл, на Тер.1 она тоже была известна как таковая. — Помогли ли Харвестеры в этом?
Пауэлл долго размышлял над этим вопросом, но его обнадежило то, что он не стал сразу отказываться от темы.
— В то время, когда Подземелье только зарождалось, возможно. Когда-то давно, еще до Револьверов, мы предоставили им часть наших взрывчатых веществ, чтобы они могли взрывать глубже после того, как была пробита почва. Но известняк Тер.4 склонен к образованию карманов и дыр, а Вороны, похоже, были нетерпеливы и полны решимости сделать это место своим. Тем более после того, как Драконы приняли постановление о гильдиях.
При одном только упоминании о Драконах тон мужчины изменился по сравнению с тоном Ари. В нем не было ни горечи, ни тоски по прошлому. Вместо этого она услышала спокойное согласие. В его глазах отражалась… признательность?
Когда они поднялись в здание гильдии, тяжесть на душе спала. Внешние стены зала, расположенного на самом верху Фаро, имели форму диска, в который проникал серый солнечный свет и открывался вид на бесплодную землю за его пределами. Флоренс медленно опустила сумку на пол, ее рука онемела от напряжения. Словно в трансе, она подошла к ближайшему стеклу. В пять раз больше ее ширины, в три раза больше ее роста, и казалось, что этот вид может поглотить ее целиком.
Благодаря равнинной местности она могла наблюдать за всем, что происходило на протяжении веков. Она видела пыльные облака, вздымавшиеся над землей между шахтами. Она видела далекие взрывы, пробивавшие землю все дальше и глубже. Шахты, которые она видела с поезда, были лишь небольшой частью гораздо, гораздо большей системы.
— Что думаешь? — спросил Пауэлл.
Флоренс подскочила от неожиданности. Она не слышала, как он подошел. Выйдя из транса, она тут же стала искать Дерека и Нору, но их нигде не было.
— У них были дела от имени Наместника Алхимика для Наместника Харвестера. Я видел, что они поговорили с нужными людьми, чтобы те доставили их туда, куда они направлялись.
— Спасибо, — искренне сказала Флоренс. — Ты был очень добр к нам.
— Вы — гости в моем доме. — Пауэлл улыбнулся в ответ. Может быть, Тер.1 уже и не тот, что был раньше, но это все еще дом, и я по-прежнему буду любить его и следить за тем, чтобы он представал в самом лучшем свете.
— Ты уже говорил это раньше, — заметила она. — Что это уже не то, что было.
Он кивнул, но на этот раз не предложил больше объяснений, чем в прошлый.
— Ты имеешь в виду до Драконов? — уточнила она.
— Да.
Она проследила за взглядом Пауэлла и посмотрела на землю.
— Что же тогда было лучше? Как все изменилось?
Пауэлл покачал головой и усмехнулся.
— Драконы сильно изменились, теперь их контролирует непосредственно Король. — И снова, в отличие от Ари, при упоминании о своих угнетателях он не выражал сожаления. — За мою жизнь мало что изменилось к лучшему. Мы шли по этому самоубийственному пути сотни лет. Если бы они не пришли тогда, когда пришли, Лум был бы сейчас в трудном положении.
— Что ты имеешь в виду? — Флоренс не могла понять, что говорит стоящий перед ней мужчина. Ни один логический ход не позволял ей понять его мысль, пока он не объяснит ее.
— Драконы, Флоренс. Они спасли Лум.
27. Кварех
Кровь блестела на ее коже, как жидкий металл. Она отражала солнечный свет, словно какая-то ужасная истина, которую его разум, как ни старался, не мог постичь. Арианна убила еще одного Мастера-Всадника Доно. Именно вокруг этого факта должен был крутиться его разум.