Его сестра наклонилась, а Раку приземлился. Кварех двинулся вместе с ними, когда их курс изменился. Они больше не шли по наклонной долине, а направились к небольшой горе, приютившейся между лугами и Храмом Син.
— Ты продвинулась вперед, — заметил он.
— Ветры были благосклонны к рабочим, — подтвердила Петра.
Кварех родился в небольшом поместье, расположенном гораздо ближе к сердцу Неаполя, где теперь жили Кин и Да Дома Син. Когда Петра убила их отца, приняв титул Син'Оджи, она сочла старое поместье непригодным для нынешнего Дома Син. Она отобрала лучших архитекторов со всей Новы и привлекла их к работе над самым амбициозным проектом на сегодняшний день. Всех, кто считал ее замысел невыполнимым, ждала злая судьба.
Решения Петры, как это часто бывало, принесли свои плоды. Теперь поместье Син было жемчужиной Руаны. Его шпили не поддавались логике, изгибаясь и извиваясь, словно брачные змеи. Комнаты висели в воздухе свободно, как спелые фрукты на виноградной лозе. Туннели уходили вглубь горы, открываясь в пещерные пространства для собраний, а затем, словно языки пламени, выходили навстречу нелогично нависающим башням.
Его губя растянулись в улыбке. Ему стало интересно, что Арианна и все ее Клепальщики сделают с его чудесным домом.
— Это новое ощущение. — Петра оглянулась через плечо, поймав его за этим занятием.
— Что именно? — Он попытался прикинуться дурачком, но не смог.
— Этот довольный пульс в твоей магии. Эта уклончивая улыбка.
— Вряд ли.
Петра рассмеялась, как песенные колокольчики.
— Кварех, твои попытки скрыть от меня правду тщетны. Ты шепнул мне о женщине — не меньше, чем о Белом Призраке. А теперь ты привел ко мне домой Химеру, которая, как я полагаю, и есть она.
— Обещаю, что расскажу тебе все, как только оденусь. — Он неловко переместился в седле, готовый к тому, что Раку приземлится на ожидающий их камень под ними. — Что сейчас в стиле?
— Пурпурный, похоже, весьма популярен среди светских львиц чайного дома, — ответила Петра, и Раку, трепеща крыльями, опустился на землю.
Кварех издал сдавленный хрип.
— Несомненно, влияние Рока. — Цвет ужасно контрастировал бы с его кожей.
— Ты прекрасно справишься. Или всегда есть проверенный и верный синий Син, — утешила Петра, видя его насквозь. — А пока побалуй меня и надень прошлогоднюю одежду, чтобы мы могли наверстать упущенное.
— Если иного выхода нет. — вздохнул Кварех, уже наполовину одетый.
Слуги встретили их на платформе, упреждая их потребности. Как только Кварех сошел на землю, его ноги оказались в широких брюках для отдыха. Пока Петра говорила, прислуга накинула на его руки и плечи изысканно вышитую шаль. Последние украшения были закреплены на его шее: серебряная цепь с множеством петель, вершины которых украшали черные камни, напоминающие бусы Всадника.
Те же слуги скрылись в тени и за гранью подсознания Квареха, когда он последовал за сестрой в их дом. Пол главного вестибюля был стеклянным, за исключением каменного бортика по внешнему краю. Гора под ним была вырублена, и солнечный свет, падающий с облаков далеко внизу, заливал комнату. Петра смело прошла через него, Кварех последовал за ней.
Как только двери закрылись, она опустилась на возвышенный помост. Каменный трон, простой и в то же время внушительный, угловатыми линиями прорезал туманный свет, падающий из стекла с цветочным узором. Кварех задался вопросом, видел ли Ивеун Доно зал своей сестры. Вряд ли его заявление было тонким.
— А теперь расскажи мне обо всем, что произошло. — Тон Петры изменился, как только она села на трон. Исчезла его обожаемая маленькая сестра, переполненная восторгом и облегчением при виде него. На ее месте была Син'Оджи, смертоносная и бесстрашная предводительница, которая всю свою короткую жизнь желала только одного — стать Доно.
Кварех подошел к ней и уселся, скрестив ноги, на одну из широких нижних ступеней помоста. Он держал спину прямо, инстинктивно отвечая на ее невысказанное требование занять свое место. Если она должна была стать Оджи, то он должен был стать ее Рю.
— Полет на планере оказался более сложным, чем ожидалось. Я не успел далеко уйти, как разбился в Новом Дортаме, а Всадники уже были у меня на хвосте…
Слова лились из его уст, пока он смотрел, как события последних месяцев повторяются перед его глазами в двойном времени. Все стало туманным, особенно в самом начале. Детали поблекли и потеряли свою значимость, заслоненные более важными и актуальными моментами.