Так она добралась до нижних ярусов своей горной берлоги. Малис прожила на свете очень долго, и в некоторой мудрости, хоть и злобной, ей нельзя было отказать. В разразившемся урагане она почуяла что-то неестественное, и это обеспокоило ее. С ворчанием и жалобами, обращенными к самой себе, она направилась в Зал Тотема. Здесь, на выступе черной скалы, она складывала черепа меньших драконов, которых она истребила при своем появлении в мире. Серебряные и золотые, красные и синие черепа лежали огромной грудой, возвышавшейся, словно памятник ее величию. Вид их немного успокоил драконицу, вызвав воспоминания о выигранных битвах, о поверженном и пожранном враге. Дождь и завывания ветра не проникнут столь глубоко в ее горный дом, вспышки молний не побеспокоят ее сна.
Малис с удовольствием смотрела в пустые глазницы черепов и, видимо, задремала, так как ей вдруг показалось, будто те ожили и следят за ней. Она зарычала и затрясла головой, изучающе вглядываясь в мертвые глазные впадины. Озеро раскаленной лавы в самом сердце горы отбрасывало багровые отблески на побелевшие черепа, и казалось, что в их пустых глазницах загораются красные огоньки. Пробормотав несколько проклятий в адрес своего разыгравшегося воображения, Малис свернулась поудобнее вокруг тотема и заснула.
Другая из великих дракониц, зеленая, известная миру под впечатляющим именем Бериллинтранокс, также не могла уснуть в эту ночь. Лежбище Берилл располагалось на ветвях гигантских железных и красных мамонтовых деревьев, обвитых огромными ползучими лианами. Лианы так густо переплели их кроны, что обычно ни единой капли дождя не просачивалось сквозь эту живую кровлю. Но для ливня, который сплошным потоком извергался сейчас из клубящихся черных туч, этой преграды не существовало. Сначала одна капля проскользнула между листьями, потом другая, за ней – еще и еще. Разбудило Берилл непривычное ощущение, будто у самого ее носа плещется вода. Тут в одно из огромных мамонтовых деревьев, служивших опорой ее лежбища, внезапно ударила молния. Пламя мгновенно охватило всю крону, питаясь дождевой водой, словно лампадным маслом.
Разгневанный рев драконицы послал ее собратьев спешно гасить пламя. Драконы, красные и синие, которые решили присоединиться к Берилл, чтобы не быть уничтоженными ею, носились с дерева на дерево, срывали горящие ветки и швыряли их в море. Дракониды топтали горящие лианы, гася огонь грязью и глиной. Захваченные ею заложники и заключенные тоже сражались с огнем. Многие погибли, но все же лежбище Берилл удалось спасти. Однако, несмотря на это, следующие несколько дней она находилась в ужасном расположении духа, убеждаясь в том, что случившееся было результатом магических действий ее красной родственницы. Берилл намеревалась когда-нибудь захватить власть во владениях Малис. Взращивая и восстанавливая свое лежбище (ее колдовская способность воссоздавать разрушенное сильно уменьшилась в последнее время, что она также считала кознями Малис), зеленая драконица лелеяла свои заблуждения и вынашивала планы отмщения.
Келлендрос Синий (сменивший свое прежнее имя Скай на другое, более звучное, которое означало «Шторм над Ансалоном») был одним из немногих драконов-уроженцев Кринна, уцелевших в Последней Битве Драконов. Теперь он правил Соламнией и сопредельными с ней землями. Также он был надзирателем острова Шэлси и Цитадели Света, которую сохранил, ибо, по его собственному утверждению, находил забавным наблюдать за борьбой слабых человеческих созданий с возраставшей силой Тьмы. Истинной же причиной, по которой он позволил Цитадели пребывать в безопасности, были его отношения с ее хранителем, серебряным драконом по имени Мирроар. Когда-то Скай и Мирроар были смертельными врагами; теперь же, испытывая одинаковое отвращение к новым великим драконам, явившимся издалека и уничтожившим столь многих из их братии, они если и не сделались друзьями, то во всяком случае перестали враждебно относиться друг к другу.
Келлендрос был встревожен налетевшим ураганом куда больше, чем кто-либо другой, хотя стихия, как ни странно, не причинила его жилищу сильного вреда. Дракон беспокойно мерил шагами свою огромную пещеру, расположенную высоко в Вингаардских горах, следя за молниями, ударявшими в крепостной вал вокруг Башни Верховного Жреца, и ему казалось, что в вое ветра слышится Песнь Смерти. В эту ночь Келлендрос так и не лег спать, дожидаясь, когда окончится буря.
Меж тем ураган, не утратив своей прежней ярости, налетел на эльфийское королевство Сильванести. Эльфам удалось воздвигнуть на границах своей страны магический щит, который не только защищал страну от грабежа рыскавших повсюду драконов, но и не позволял проникнуть в их земли другим расам, обитавшим на континенте. Эльфам удалось достичь своей исторической цели и изолировать себя от тревог остального мира. Но щит не мог защитить их страну от ливня, ветра и молний.
Деревья пылали, дома рушились под напорами бешеного ветра. Река Тон-Талас вышла из берегов и заставила эльфов, живших на прибрежной полосе, перебираться выше. Вода затопила королевский сад, Сад Астарин, где росло волшебное дерево, благодаря которому и удалось создать магический щит и которое теперь поддерживало его безопасность. Действительно, когда ураган кончился, оказалось, что почва вокруг этого дерева осталась сухой, как пыль. Все остальное в саду было погублено – либо смыто, либо затоплено. Эльфийские садовники и принадлежавшие Семейству Создателей Крон, те, что заботились о растениях, цветах, декоративных деревьях, травах и кустарниках с такой же любовью, с какой другие заботятся о своих детях, пришли в отчаяние при виде разрушений, причиненных ураганом.
Не успела отшуметь буря, как они, принеся растения из собственных садов, занялись посадками, дабы восстановить Сад Астарин. С тех пор как был воздвигнут щит, растения в саду стали чахнуть. Нынче они просто гнили в заболоченной почве, которую, казалось, вовек не могли высушить солнечные лучи.
Ураган, странный и чудовищный, наконец покинул континент. Так уходит с поля боя победившая армия, оставляя позади себя разгром и руины. Следующим утром жители Ансалона, выйдя из своих домов и увидев, что произошло, оцепенели от ужаса. Им пришлось утешать осиротевших, хоронить мертвых и гадать, что же предвещают зловещие события этой ночи.
Но все-таки был некто, кому ночной ураган доставил наслаждение. Звали его Сильванеш, и он был молодым эльфом. Шторм пробудил поэтическую сторону его натуры, а вид небесных огненных копий, сверкавших перед ударами грома, заставлял его кровь быстрее течь по жилам. Эльф не искал убежища от бури, – наоборот, он стремился ей навстречу. Остановившись на лесной прогалине, он запрокинул голову, подставив лицо вихрю, и струи дождя омывали его со всех сторон, охлаждая жар юной души. Сильванеш не отрывал глаз от головокружительного блеска молний, удивлялся сотрясавшему землю грому, смеялся порывам ветра, который гнул огромные деревья, заставляя их склонять свои гордые кроны.
Его отцом был Портиос. В прошлом гордый правитель Квалинести, Портиос ныне находился в изгнании и вынужден был жить вне общества своих соплеменников, именовавших его «темным эльфом». Мать Сильванеша звали Эльхана Звездный Ветер, и она тоже была изгнанницей. Рожденная королевой Сильванести, она лишилась родины, выйдя замуж за Портиоса. Их союз был заключен ради объединения двух народов, слияния их в одну нацию, у которой бы достало сил для противостояния проклятым драконам и обретения свободы.