Граф забарабанил пальцами по столу. Никакого внимания. Господам рыцарям не до него!
Сэр Альвишар возле очага лапал двух деревенских потаскушек. Сэр Сильвис мочился в кувшин с вином и гоготал во все горло. Из-за его смеха граф едва слышал голоса сэра Брэйга и сэра Умляута. Эта парочка пела и плясала прямо на столе, в такт пению сбрасывая на пол тарелки. Нельзя сказать, что граф не любил шумных пиршеств, но сегодня все лавры достались Борку — этому проклятому верзиле, выставившему его на посмешище перед людьми герцога… Нет, еще того хуже — перед самим герцогом.
Граф услышал глухое рычание, похожее на рычание приготовившегося к прыжку голодного волка, а когда шум в зале ненадолго приутих, вдруг понял, что рычание вырывается из его собственной глотки.
«Надо взять себя в руки, — подумал он. — Ведь в выигрыше в конечном счете все же остался я, а не Борк. Герцог убрался, теперь не я буду платить ему дань, а он мне. Молва разлетится быстро: граф-де победил герцога. На этом, как ни крути, и зиждется власть. Например, кто такой герцог? Человек, который может победить графа. А кто такой граф? Человек, который может победить барона. А барон — тот, кто может победить всего лишь рыцаря. Но как зовется тот, кто может победить герцога?»
— Вы непременно должны стать королем, — сказал высокий и статный молодой человек, появившийся рядом с графом.
Герцог, невольно вздрогнув, поднял на него глаза. Неужели тот малый прочел его мысли?
— Будем считать, что я тебя не слышал.
— Нет, вы меня слышали, — возразил юноша.
— Такие слова попахивают государственной изменой.
— Только если король сумеет вас победить. Если же победа достанется вам, никто и не заикнется о государственной измене.
Граф присмотрелся к незнакомцу: темные волосы, расчесанные аккуратнее, чем волосы обычного крестьянина, прямой нос, приятная улыбка, подкупающая грация движений. Однако улыбка юноши была фальшивой, и глаза выдавали, что в нем есть что-то порочное. И опасное.
— Ты мне нравишься, — сказал граф.
— Я рад.
Но, судя по голосу, юноша был вовсе не рад. Он явно успел соскучиться среди пьяной суеты.
— По правде сказать, мне следовало бы тебя придушить, и немедленно, — заявил граф.
Молодой человек улыбнулся еще шире.
— Кто ты такой? — осведомился граф.
— Меня зовут Мигун.
— Странное имя.
— В этом виноваты мои родители.
— Хорошо, будем считать так. И кто же ты такой, Мигун?
— Я лучший друг Борка.
Борк. Опять Борк! От этого великана сегодня просто нет спасения!
— Вот уж не думал, что у Задиры Борка есть друзья.
— Всего один друг. И это я, можете сами у него спросить.
— Интересно, могу ли я считать друга Борка и своим другом? — спросил граф.
— Я представился вам как лучший друг Борка. Но не сказал, что я хороший друг. — Мигун улыбнулся и подмигнул.
«Этот мерзавец умеет идти напролом», — подумал граф, но не прогнал Мигуна.
Граф махнул Борку, веля подойти, а когда тот приблизился и опустился на колени, граф с раздражением увидел, что, даже стоя на коленях, великан выше его.
— Этот человек называет себя твоим другом, — сказал граф.
Борк пригляделся и узнал Мигуна, который сразу расплылся в лучезарной улыбке и посмотрел на Борка с искренней любовью. Правда, взгляд Мигуна был не только любящим, но еще и голодным, и хищным, но великан не разбирался в таких тонкостях. Сегодня он наконец-то насладился восхищением и уважением со стороны рыцарей, — восхищением, которого раньше не знал, — а теперь еще встретился с приятелем детских лет. Услышав, что Мигун назвался его другом, Борк разом простил все прежние обиды и ответил улыбкой.
— Надо же, наконец-то мы снова встретились, — радостно сказал Борк. — Мы и вправду друзья, Мигун — мой лучший друг.
Напрасно граф пристально всматривался в глаза Борка: они были полны неподдельной любви к Мигуну. Это озадачило графа, ведь он быстро сумел раскусить Мигуна — у подобного человека не могло быть друзей. Но Борк явно остался слеп к его коварству, и граф даже пожалел великана. Хороша была у Борка жизнь, раз он считал этого ушлого деревенского выскочку своим другом!