— Нет! — Кир заслонил Талью собой. — Все не так! Не делай этого, отец!
В борт каноэ ударило копье, а за ним и другое. Слэйн вскрикнул — ему в плечо воткнулась стрела. Он уронил весло и тщетно пытался достать его здоровой рукой. В нос каноэ врезалась лодка отца Кира. Толчок бросил Талью на колени, она схватилась за борт, чтобы не вывалиться наружу. Кир как-то удержался на ногах, он стоял, широко раскинув руки, его лицо светилось отчаянным мужеством.
— Да выслушайте же нас! Мы правду вам говорим!..
Человек с острогой отвел руку назад. Талья не могла оторвать взгляд от хищных зазубрин. Ей хотелось броситься в сторону, выпрыгнуть за борт, но тело отказывалось повиноваться.
Вопли, раздавшиеся позади, рассеяли пелену предсмертного страха. Человек с острогой промедлил и оглянулся. Потом с криком бросил острогу. Талья проследила направление его взгляда. Там, в густеющих сумерках, вздымалась из волн длинная змеиная шея. Кзин пронзительно закричала, ее глаза светились алым ярче закатного солнца. Она поднималась над водой все выше и выше, ее крылья разворачивались и работали все быстрей, заставляя волны кипеть белой пеной. Вода кругом нее начала закручиваться воронкой. Смерч подхватил каноэ отца Кира и поволок его к водовороту.
Вода уже поднималась белой крутящейся башней. Стремительные брызги обожгли Талье лицо. Девушка вцепилась в борт закачавшейся лодки.
— Нет!!! — Кир прыжком бросился в воду, хватаясь за нос отцовского каноэ. — Останови ее, Талья!
Поблизости находилось около дюжины каноэ. Волны, поднятые Кзин, захлестывали пристань, смывая людей, и они с криками падали в воду.
— Кзин, нет! — Талья вскочила на ноги, балансируя в кренившемся каноэ. — Перестань!
«Они хотят убить тебя».
И Кзин снова злобно уставилась на деревенские каноэ и барахтавшихся людей.
— Нет!.. — Талья вложила в этот крик всю силу души, все свое отчаяние и ужас. — Не надо, Кзин! Улетай к остальным! Улетай!
«Улетать? — В беззвучном голосе Кзин звенела обида. — К остальным?»
— Да. — Талья зажмурилась. — Уходи. Прямо сейчас.
«Только мы не улетаем», — сказала Кзин и нырнула.
И вода тотчас же успокоилась.
Все. Кзин больше не было. Ее отсутствие породило в душе Тальи физически ощутимую, болезненную пустоту.
Какое-то время внезапную тишину нарушал только плеск воды о причал и кору могучих стволов. Потом снова зазвучали голоса — жители рощи вытаскивали из воды не утонувших земляков. Каноэ со всех сторон собрались к лодке целителя, делая бегство окончательно невозможным. Отец Кира успел затащить сына к себе в каноэ и вез его в сторону пристани. Кир сидел на корме и что-то кричал Талье, но она видела только, как двигались его губы.
Потом ее схватило множество рук, вцепившись крепко — до синяков.
Однако чуть позже все руки неожиданно разжались. Деревенские каноэ поспешно отходили от лодки целителя, а люди на причале пронзительно закричали.
Талья напрягала зрение, то вглядываясь в густеющие сумерки, то щурясь против последних лучей солнца. Она все пыталась высмотреть где-нибудь свою драконицу.
— Карки! — Голос целителя сорвался.
Он свесился за борт, опасно накренив лодку, и здоровой рукой все-таки подхватил плававшее весло.
Талья дико озиралась, сердце в груди превратилось в холодный булыжник. Ее глазам предстали три корабля с высокими мачтами, едва видимые в последнем свете угасавшего дня, — магия капитанов до последнего прятала корабли от всех взглядов. А теперь с них уже спускали маленькие, узкие, быстрые лодки, и они мчались к деревне, оставляя за собой хвосты белой пены.
Каждой лодке давала движение жизненная сила пленника, забираемая без остатка, чтобы придать магии должную силу.
— Талья, греби! — негромко, но властно приказал Слэйн. — Живо! Назад к островку! Пока они занимаются рощей и ловят пленников.
— Кир… — Талья смотрела в сторону деревни, но каноэ его отца уже скрылось из виду. Жители поспешно вооружались, вытаскивали лодки, лезли вверх по стволам. — Как же я брошу Кира?
— А вот так и бросишь, — хрипло выговорил целитель. — Ничто не имеет значения. Ты — важнее всего!
Она схватилась за борт, намереваясь прыгнуть в воду.
В этот самый миг что-то ударило ее по затылку, перед глазами взорвалась алая вспышка, а потом все затопила темнота.
Когда Талья очнулась, над ней лучилось синее небо, а в голове пульсировала противная боль.
— Мне очень жаль. — На фоне неба возникло лицо Слэйна. — Я не хотел так крепко ударить. Вот, выпей. — И он обнял ее за плечи, помогая приподняться, а другой рукой поднес к ее губам чашку. — Это поможет.