— Если ты откажешься, то я пойму, — вроде бы прозвучало спокойно, но Олю всё равно резануло по сердцу. Поэтому ответить она постаралась иронично:
— С ума сошёл? А как же деньги, богатство и слава?
Получилось скорее жалко, так что улыбнулся Юрка с неприкрытым сочувствием. Тогда Оля продолжила серьёзно:
— Но если ты решишь сбежать, то я тебя всё найду, свяжу и всё равно вылечу.
Вот тут Юркина улыбка криво изогнула лицо, и даже левая бровь дёрнулась к виску:
— У тебя какая-то фиксация на желании меня обездвижить, — он явно намекал на тот момент, когда Оля со спины подталкивала его к стеклянным дверям той поликлиники. Как же это было давно…
— Это просто твои тайные желания прорываются наружу, — хмыкнула в ответ Оля, не хуже парня разбирающаяся в диванной психологии.
Юрка, подыграв, многозначительно пожал плечами. И снова повисла тягучая, но уже более мягкая тишина. Даже, можно сказать, приятная.
— Я помою, — предупредила Оля по окончании ужина, подходя к раковине.
Посуды всё равно не много — пара чашек, ложки и мелкие тарелки, пластиковые баночки уже отправились в мусорку.
Монотонное течение воды гладко объяло толстые стенки Юркиной чашки, пока Оля с губкой вертела её в руках. Когда почувствовала на талии змейку щекотки — это Юркины руки, выскальзывая со спины, обвивают её. А потом подбородок утыкается в плечо. Юрка замирает. Оля чувствует его дыхание и ей хоть и не видно, но кажется, что его глаза закрыты. Подрагивают светлыми ресницами за тонкими, с лёгким рисунком вен веками. Сердце Оля сжалось. И мокрые ладони нащупали и легли поверх его рук. Вода продолжила шуметь.
Кажется, за этим плеском она расслышала слова. Не сказанные. Но идущие от сердца. Что-то комком встало в сердце. И, чтобы разогнать его, Оля глухо произнесла:
— Напомни на завтра будильник пораньше переставить.
Капли остывающей воды перетекли с её рук на Юркины и рассосались в ткани футболки. А нос Юрки мазанул по шее, запуская по телу короткую мягкую дрожь. Оля глубоко вдохнула воздух.
Юркино плечо прижималось к Олиному, и о содержании ролика, пробегающего на экране планшетника она могла только догадываться. Хорошо поставленная речь блоггера уплывала мимо ушей, как и ярко-насыщенный визуальный ряд. Оля всё-таки попыталась включиться, но с третьего раза оставила все попытки и откинулась затылком на верхушку подушки за спиной, машинально расслабляя руки, отчего плоски экран плашмя лёг ей на бёдра. Юрка тоже зашевелился, но не в попытке восстановить утраченную картинку, а разминая затёкшее тело.
Ночь уже стемнела, и единственным источником света в комнате был как раз Олин планшет, теперь слабо осветивший потолок.
Юркино лицо, монотонно бледное, выделялось на фоне тёмных, так и не переклеенных обоев. И Оле пришлось нарочно отогнать от себя сравнение его профиля с призрачным. А Юрка, будто почувствовав её попытку, развернулся к ней анфас. Так от призрачности ничего не осталось. Слишком живыми, даже в темноте, казались глаза. И ровная, приятная улыбка. Оля почувствовала, как лицу становится жарко.
Экран планшетника погас как раз тогда, когда Юрка наклонился ближе, и его дыхание мурашками побежало по подбородку.
От этой близости Оля ощутила, как сердце её стало очень большим, и ему стало тесно в груди. И одновременно с этим захотелось плакать, смеяться и что-то говорить, говорить… Но весь порыв ушёл в то, чтобы выпустить совершенно ненужный гаджет и обвить руками Юркины плечи. Тот словно ждал этого сигнала и потянулся к ней всем телом, обвивая талию и кладя ладони на спину. Одну — на самый позвоночник, другую ниже — на крестец.
Юркино тепло ощущалось совсем не как палящее солнце или жар летней ночи. Какая-то нежность и безопасность, к которой хотелось тихо прильнуть, чувствовалась в нём. Оля прижалась губами к чужой щеке — почти там, где она переходит к уху. Почувствовала ускоренное сердцебиение в невидимой венке. Зарылась пальцами в растрёпанные волосы.
Юрка зашевелился, отстранясь. Для того, чтобы перехватить её губы собственными. Кажется, Оля прочувствовала каждую морщинку на них. И прошлась языком по ровному, твёрдому ряду зубов. В поисках другого мягкого и влажного языка.
Её рука уже переместилась на Юркину скулу, большим пальцем повторяя очертания впалой щеки. Которая непрерывно двигалась из-за глубины поцелуя. Юркины пальцы скользнули с крестца выше — под пижамную футболку. И подтянулись там, словно в попытке захватить кожу. Отчего аккурат по позвоночнику вверх прошило электрической волной, а потом, наверное по нервам, пробежало охлаждающее расслабление. Оля сдвинулась ближе и ниже, почти наваливаясь на Юркино тело. И ощутила его надёжную твёрдость, от которой в голове поплыло.