Дима сделал выразительную паузу, заставившую Олю поднять на него испуганные глаза.
— …то теперь, при соединении материалов, — продолжил чеканить Дима. — Вполне вероятно, что мы получим новый вирус. Устойчивый как к антителам обычного человека, так и дракона. А, как ты наверное знаешь, от вирусов, в отличие от бактерий, лекарств с доказанной эффективностью просто нет. Придётся разрабатывать вакцину заново, а там и искать лечение. Понимаешь, сколько уже денег ушло в проект под названием «драконья оспа»? И сколько ещё можно будет заработать на лечении новой?
Оле было стыдно спрашивать, откуда Дима всё это узнал — он же не спрашивает, почему именно она согласилась на рисковый эксперимент. И с каждым Диминым предложением она всё лучше видела своё невесёлое отражение на чёрной, наверное уже остывшей кофейной поверхности.
— Оль, пойми меня правильно, — после паузы вздохнул Дима и стянул с переносицы тяжёлые очки. Около глаз остались бурые вмятины, которые мужчина поспешил устало размять. — Я не считаю тебя виноватой. Но доля твоей ответственности в этом определённо есть.
Железно-зубодробильный аргумент, с которым не поспоришь.
— И что теперь делать? — безнадёжно спросила Оля, отводя взгляд и разрозненно думая о Кирилле, Елене и судьбе нового вируса. У неё опускались плечи.
Вопрос был риторическим, но интеллекта Димы хватило и для того, чтобы ответить на него.
— Остановить это всё, — он спокойно надел очки обратно и посмотрел ровно на Олю.
— Как?.. — машинально выдавила та, приняв предложение за насмешку.
И Дима, немало удивив её, как фокусник полез в свою сумку, на которую Оля до этого момента не обращала ни малейшего внимания.
Ловко ёрзнув молнией, он полез в чёрной нутро, расщепеченное острыми звеньями и напоминающее чью-то большую пасть. И извлёк на свет неспокойного Горного огня то, чего внутри заподозрить было сложно.
— Что это? — Оля уставилась на неожиданно красивый пузырёк, очень напоминающий изящную ёмкость для духов.
Красная округлая блестяшка, выполненная в виде яблока, легко легла Оле в ладонь. Вместо черенка яблочную верхушку венчало что-то вроде золочёной рукоятки маленького кинжала.
— Красивый, — пробормотала Оля.
— Я знал, что тебе понравится, — довольный, усмехнулся Дима. — Ты всегда ведёшься на привлекательность внешней оболочки.
На короткий и резкий Олин взгляд он не среагировал.
— Приоткрой, только осторожно, — велел Дима.
Оля послушалась, дёргая за верхушку кинжала. Та легко покинула насиженное место, и в образовавшуюся полость Оля увидела спрессованную кучку мелких градинок, заполнивших яблоко примерно до середины.
— Это, если угодно, противоядие, — Дима не стал дожидаться новых Олиных вопросов. — То, что может остановить размножение зреющего пока вируса. Если его примет организм-носитель, то формирование и развитие прекратится. Нужно только принять.
— Организм-носитель — это Юрка? — на всякий случай уточнила Оля. Дима кивнул.
— Это всё можно закончить, Оля. Закончить, — повторил мужчина.
Ухо резанула деланная беззаботность фразы.
— Каким образом? — жестковато спросила она, представляя не безличный организм-носитель, а Юрку.
Дима, уловивший изменение Олиного настроения, сделал длинную паузу, во время которой уменьшенные очками глаза смотрели на неё так внимательно, что в иной ситуации Оля бы что-нибудь на себе поправила.
— Смертью носителя, — наконец ответил Дима, когда Оля и сама догадалась. — И полным отсутствием возможности заражения.
Оля хмуро посмотрела на потяжелевшую ёмкость.
— Оль, я с тобой честен, — вновь заговорил Дима. — В противном случае сказал бы, что это просто безобидная микстурка, и ничего твоему пареньку от неё не будет. Но я хочу, чтобы ты сама принимала решение. В конце концов, пора уже вырасти и думать не только чувствами. И не только о себе… Я бы, конечно, и сам мог всем этим заняться, — Дима задумчиво потёр подбородок. — Может, даже было бы и лучше, учитывая все обстоятельства… Но тебе будет определённо проще подобраться туда. Да и тебе он поверит.
Хоть Дима и старался кружить возле неприятных слов, Оля без труда поняла — это она должна дать Юрке злосчастные таблетки, потому что её легко пустят к парню. И сам парень наверняка легко сделает то, что она попросит.
— Я пойму, если ты откажешься, — с чем-то, напоминающим мягкость в голосе, продолжил Дима. — В конце концов, женской сущности положено быть нерешительной. И желать видеть всё только с одной — приятной ей стороны. Ни один мужчина не станет осуждать женщину, боящуюся последствий такого глобального и важного решения. Гораздо, гораздо проще отойти в сторону и постараться сделать вид, что ничего не было. Переключиться на более простые дела…