— Да, — кивнул Огонь. — Уже давно.
И, разглядев, какой белизной отдало Олино лицо, поспешил продолжить:
— Но не только они. Дима с Виталием на самом деле тоже.
— Как?… И Дима с… Виталей… — одними губами произнесла Оля и не лишилась чувств во второй раз чисто благодаря гуляющему по телу адреналину.
— Да успокойся, — отмахнулся Огонь. — Это ещё в прошлые разы. Ну, когда тебя ещё не было… Короче, давай я лучше с самого начала расскажу.
И, деловито подбоченясь, начал рассказывать странную историю.
Горный Огонь был сыном самого первого вулкана на земле. В его же жерле зародились и вылупились драконы — ещё те самые, которых рисуют на картинках: с кожистыми хвостами и крыльями, чем-то похожие на крокодилов. Сначала они не обладали никакой магией и были обычными животными — экспериментами эволюции. Скорее всего, они бы вымерли подобно динозаврам или подобно им же выродились в каких-нибудь кур. Но они, в отличие от динозавров, во временном плане пересеклись с людьми. И люди их испугались (признаться, было чего — первые драконы и впрямь не были красивыми). Своим суеверным страхом люди смогли наделить драконов силой и магией. Во многом — злой, потому что страх часто видит зло там, где его раньше не было. И драконам пришлось подчиниться, потому что страх людей был сильнее самих драконов.
Пылая огнём, драконы стерегли древние сокровища. Принцесс, правда, не воровали — этот новодел чья-то бурная фантазия. Да и зачем дракону принцесса, если они относились к разным видам? Но, тем не менее, человеческие черты драконы тоже приобретать стали. Пока, примерно к развитию Египетской цивилизации, совершенно не смешались внешне с обычными людьми. Разве что умели творить магию, временами открывая её наукой, и передавали жутковатые легенды о своих всесильных предках.
Горный Огонь всё это время был рядом со своими сводными братьями и сестрами. Правда, человеческого разума в нём долго не было. Но именно драконы передали его людям. Но сам огонь не очеловечился подобно драконам, а отпочковался домашними очагами или пожарами. Которые имели только зачаток разума, проявленный плавными движениями. Но сам их прародитель — Горный Огонь — во многом растерял свои силы, не подпитываясь суеверным страхом. Тут, конечно, немного подсуропили сами драконы, объясняющие наукой огненные свойства. А сам Горный огонь теперь что легко помещался в убежище небольшой драконьей стайки.
— Понимаешь, у меня до сих пор что-то вроде родственных чувств к драконам, — Огонь, будто смущаясь, потрепал волосы на собственном затылке. — Просто, когда наблюдаешь кого-то с самого рождения и постоянно, то к нему пробуждается странная привязанность. Чтобы он, по большому счёту, не натворил.
— Значит, драконы всё-таки выродились, — задумчиво произнесла Оля. — Раньше это были огромные летучие ящеры, а сейчас…
Она задумчиво повертела растопыренными ладонями перед глазами. Наверное, было бы лучше оставаться ящером.
— Ну, почему? — не согласился с ней Огонь. — Сила-то всё равно осталась. А что до внешнего вида… Вот представь, что бы люди сделали с тем драконом, что летает и дышит огнём? Они ведь даже тех драконов, кто практически не отличается от них, пытаются себе подчинить. А что, если драконы были бы ещё и страшными?
У Оли вырвался невесёлый вздох.
— А что тогда с остальными? — напомнила она. — Которые, ты говоришь, вроде умерли…
— Драконы жили в разные времена, — вздохнул Огонь. — И в разные нравы… Понимаешь, тот, например, кого ты зовёшь Виталей — он был талантливым учёным. Даже тогда, когда это было чем-то плохим. Поэтому казнь на огне как еретика — не самое страшное, что могло с ним случиться. Елена — та была жрицей какого-то выдуманного бога. И однажды — совершенно, кстати, верно — предсказала то, что не пришлось по нраву человеческому правителю. Кого человек обвиняет за дурные вести? Правильно — того, кто их принёс. Кирилл — он как ты, вроде бы хотел помогать людям. Но слишком много им показал, чем и напугал. Исход — такой же…
— А Дима? — спросила Оля после затянувшейся паузы.
Горный Огонь замялся.
— Дима… Драконы наделены и отрицательными качествами: жадность, злопамятность, жестокосердие, холодность. Вот Дима — из таких драконов. Которые лишились своего сокровища, и теперь пламенно ненавидят всех. Пусть это и скрывают. Дима умер своей одинокой смертью, а ваш известный писатель — Салтыков вроде бы — в какой-то мере списал с него «Премудрого пескаря».
— Но если они умерли… То как я с ними оказалась знакома? Я тоже умерла? — Оля начала запутываться.