Юрка — близко. Очень близко — его член уже между бёдер. И явственно касается волнительно припухших половых губ. Оля чувствует дрожь ствола и рефлекторно сжимает бёдрами. Дыхание перебивает, а в промежности резко ухает потяжелевшим пульсом. Как же…
Оля утыкается подбородком в плечо. Зажмуривается до такой степени, что на переносице становится больно.
Юркино дыхание какое-то другое. Густое, будто он стал огромным. И чуть свистящее. Обжигающее до мурашек спину. А его рука, будто издевательски затягивая, скользит по бугорку лобка. Нарочито медленно ощупывает мягкую дорожку. И погружается в чувствительную складку между губами, отчего Оля дёргается, словно её ударило током. Юркины движения разгоняют кровь и разжигают внутри, только усиливая поток вязкой влаги. Всё подводит.
— Юра… — получается выдохнуть у Оли. Она не видит, но слова ложатся испариной на стекло.
А Юрку будто пронимает. Руки уже крепко и совсем не нежно перехватывают бёдра, будто хотят окончательно их размять. Бёдра беспомощно упираются в чужие напряжённые ноги. И Юрка сглатывает стон.
Потом хватает Олю за плечо, управляя положением её тела. И, наконец, входит.
Член проскальзывает между издавшими звук губами, покорно пропустившим его. И его сразу обхватывает жаркое влагалище с ребристыми стенками. Оля всхлипывает, расплавляясь в ощущениях. На тело нападает слабость, и все ощущения закручиваются там — внизу.
Оле тяжело и непривычно дышать. Все ощущения сосредотачиваются в промежности. Отдаваясь по телу рваными волнами удовольствия.
Под Юркины движения подстроиться сложно — слишком они рваные и сбитые. Почти лишенные ритма. Приходится на них концентрироваться. По ощущениями немного похоже на завязанные глаза — от недостатка информации ощущения становятся острее. И собственное тело раскрывается.
Становится жарко. Непонятно — внешний это пожар или внутренний. И какая разница? Главное — что ему так легко поддаться. И раствориться в огне касаний и проникновений.
— Ю…ра… — шепчут губы сами по себе. И у того в ответ получается не то стон, не то выдох.
Движения становятся едиными. Сливаются. И не разобрать, где чьё. Оля толкается назад, подчиняясь ускорившимся импульсам. Тело — особенно почему-то в предплечьях — мурашит. Юркино тело сзади ощущается очень большим. И крепким. Между ног начинает жечь от трения. И бухает всё сильнее. И всё прицельнее. Пока ощущения от тела не перекрывают всех остальных. Пока в горле не встаёт ком, а уши не закладывает изнутри воздухом.
Всё становится неважным. Всё, кроме усиленных движений. Кроме руки на груди. Кроме того, как напрягаются каждый раз чужие бёдра. И внутри от этого будто что-то созревает. И вот-вот лопнет. Уже подрагивают коленки…
Холодный воздух проскакивает в горло. Оля чувствует тонус в животе — тот предопределяюще напрягается. И всё тело, будто покрываясь иголками, замирает.
Оргазм дёргает сначала снизу. Потом воронкой закручивает в груди. И — в голове. Расслабляя все ощущения разом. Секунда — и больше ничего не надо. Только дышать. Восстанавливая напрочь сбитый ритм зашедшегося сердца.
— Ну, кто тут теперь заложник? — шепчет ей на ухо низкий голос со скрытым оттенком насмешки. А Юркины руки уже вовсю облапливают её с обеих сторон.
Оля не сдерживает смешка, задевая лбом противное, холодное оконное стекло. И поскорее отстраняется — назад, в Юркины объятия.
— Удачно я, конечно, в поликлинику тогда сходила, — полушепотом отозвалась она, оборачиваясь через плечо назад и пытаясь нащупать взглядом хоть часть Юркиного лица.
А Юркин голос мгновенно меняется, и становится мягким и располагающим. Пробирающим до самых костей.
— И я удачно сходил, — в подтверждение Оля чувствует прикосновение торопливых губ к плечу.
Дышать очень легко. За окном — равномерная синева, разбавленная редким оконным светом. Да пустые и тёмные тротуары. И никто, никто в этом мире не знает, как же сейчас хорошо.
Оля изворачивается в ослабевших руках и сама обнимает Юрку — за шею, которая влажная. И верх спины тоже. Чувствует небывалое единение, и даже раздумывать не хочет, было ли такое раньше или не было. Оно просто есть. И плевать. Только найти Юркины губы и привычно впиться в них поцелуем. И ещё одним. Покрепче.
Юркины руки опять обхватывают её. Теперь уже — за спину. Как же хорошо, когда тебя так обхватывают… Можно расслабиться и даже чуть-чуть повиснуть на чужих плечах. Которые уже совсем и далеко не чужие.