1
— Скажи, какой судьбой друг другу мы попались?
В одном углу живём — а месяц не видались.
Откуда и куда?
— Я шёл к тебе, сестра,—
Хотелось мне с тобой увидеться.
— Пора.
— Ей-богу, занят был.
— Да чем?
— Делами, службой.
Я, право, дорожу, сестра, твоею дружбой.
Люблю тебя душой, и рад бы иногда
С тобою посидеть… но видишь ли, беда —
Никак не съедемся — я дома, ты в карете.
— Но мы могли бы в свете
Видаться каждый день.
— Конечно, — я бы мог
Пуститься в [модный свет]…
Нет, нет. Избави бог! —
По счастью модный круг теперь совсем не в моде.
Ты знаешь ли, [мы жить привыкли] на свободе,
Не ездим в общества, не знаем наших дам,
Мы вас оставили на жертву [старикам],
Любезным баловням осьмнадцатого века…
А впрочем, — не найдёшь живого человека
В отборном обществе…
— Хвалиться есть ли чем!
Что тут хорошего? Ну, я прощаю тем,
Которые, пустясь в пятнадцать лет на волю,
Привыкли — как же быть? — лишь к пороху [да к] полю.
Казармы нравятся им больше наших зал —
Но ты, который ввек в биваках не живал,
Который не видал походной пыли сроду —
Зачем перенимать у них пустую моду?
Какая нужда в том?
— В кругу своём они
О дельном говорят, читают Жомини.
— Да ты не читывал с тех пор, как ты родился,
Ты шлафорком одним да трубкою пленился.
Ты жить не можешь там, где должен быть одет,
Где [вечно] не куришь, где только банка нет…
‹1821›
Рисунок Пушкина на заглавном листе к «Драматическим сценам» 1830 г.
2 ‹Вадим›
Вадим.
Ты видел Новгород; ты слышал глас народа;
Скажи, Рогдай,— жива ль славянская свобода?
Иль князя чуждого покорные рабы
Решились оправдать гонения судьбы?
Рогдай.
Вадим, надежда есть; народ нетерпеливый,
Старинной вольности питомец горделивый,
Досадуя, влачит позорный свой ярем;
Как иноземный гость, неведомый никем,
Являлся я в домах, на стогнах и на вече:
Вражду к правительству я зрел на каждой встрече…
Уныние везде; торговли глас утих,
Встревожены умы, таится пламя в них.
Младые граждане кипят и негодуют —
Вадим, они тебя с надеждой именуют…
Вадим.
Безумные!.. Давно ль они в глазах моих
Встречали торжеством властителей чужих
И вольные главы под иго преклоняли?
Изгнанью моему давно ль рукоплескали?..
Теперь зовут меня — а завтра, может, вновь…
Неверна их вражда, неверна их любовь,
Но я не изменю —
‹1822›
3 ‹Из комедии К. Бонжура «Муж-волокита»›
— Она меня зовёт: поеду или нет?
Всё слезы, жалобы, упрёки… мочи нет —
Отклоняюсь, пора — она мне надоела.
К тому ж и без неё мне слишком много дела:
Я нынче отыскал за Каменным мостом
Вдову с племянницей, пойду туда пешком
Под видом будто бы невинного гулянья…
Ах! матушка идёт… Предвижу увещанья —
А, здравствуйте, maman…
— Куда же ты, постой.
Я шла к тебе, мой друг, мне надобно с тобой
О деле говорить.
— Я знал.
— [Возьми ж терпенье.]
Мой друг, не нравится твоё мне поведенье.
— А в чём же?
— Да во всём: во-первых, ты жены
Не видишь никогда — вы как разведены.
Адель всегда одна — [всё дома] — ты в карете,
На скачке, в опере, на балах, вечно в свете…
Или уже нельзя с женою посидеть?
— Да, право, некогда —
— Ты дома б мог иметь
Обеды, вечера — ты должен бы представить
Жену свою везде… пора, пора исправить
Привычки прежние. Нельзя ли сам собой
Отвыкнуть, наконец, от жизни холостой?
Я сделаю тебе другое замечанье…
1822
4
— Насилу выехать решились из Москвы.
— Здорова ль, душенька?
— Здоровы ль, сударь, вы?
~ 1 ~