Нет! В дом я не войду; чай, не навечно
Он затворился в нем. Еще вчера
Меня здесь так радушно окликали…
Того гляди, мне запретят бродить
Вокруг двора его в надежде тщетной,
Что позовут меня. Гм! Я сегодня
Не в меру зол. Что я в его словах
Нашел обидного? Ведь он сказал мне:
«Я вовсе не отказываю вам», —
А Саладин согласие ускорит!
Что? Иль в душе моей царит прочней
Христианин, чем иудей в Натане?
Кто знает сам себя? Но как иначе
Понять, что не могу ему простить
Ничтожную, казалось бы, добычу,
Отбитую у христиан? Конечно,
Немалая покража существо,
Столь дивное! Но кто ее создатель?
Неужто раб, на дикий берег жизни
Бесформенную глыбу зашвырнувший
И тут же скрывшийся? Куда верней,
Ваятель это, в грубой глыбе камня
Божественное тело угадавший
И обессмертивший! Ее отцом,
Зачатью вопреки, все ж остается
Вовеки этот жид. Представлю только
Себе ее девчонкой христианской,
Отбросив все, что названый отец
Сумел вдохнуть в нее, — ответствуй сердце, —
Что в ней могло бы так прельстить тебя?
Почти ничто! Ее улыбка даже
Была бы только дрожью нежных мышц,
Не более! То, что слагало б губы
Ее в улыбку, было б недостойно
Той прелести, что нас чарует в ней.
Да! Недостойно. Разве не знавал
Улыбок женских я, едва ль не краше?
Но что их вызывало? Пьяный смех,
Двусмысленная шутка, балагурство,
Блудливый поцелуй… Ужели ж ими
Был очарован я? Иль пожелал
В мишурном их мерцанье раствориться?
Не помню что-то! Так зачем же злюсь
Я на того, кто так ее возвысил?
С чего бы это? Если заслужил
Насмешку я султана при прощанье,
Постыдно то уже, что обо мне
Он это мог подумать. О, каким
Ничтожеством ему я показался
И вертопрахом! «Все из-за девчонки?»
Курд! Курд! Приди в себя! Опомнись! Даже
Когда тебе и правду нашептала
Старуха Дайя. Но зачем ей верить?
Чу! Наконец-то он из дома вышел,
В беседу с кем-то погружен. Но — с кем?!
С моим знакомцем послушником! Боже!
Тогда он знает все! И патриарху
Он выдан с головой! О, что, глупец,
Я натворил! Что искорка одна
Безумной страсти может понаделать,
Проникнув в мозг и воспалив его!
Решай на месте, как беде помочь!
Я притаюсь за пальмой… Лишь бы он,
Сей послушник, скорей его покинул!
Явление четвертое
Натан и послушник.
Натан
Еще раз, добрый брат, благодарю вас!
Послушник
И я вас также.
Натан
Вы? Меня? За что?
За то, что я силком вам навязал,
Что вовсе вам ненадобно? Когда бы
Вы не противились мне так упорно,
Богаче были б вы меня.
Послушник
Служебник
И без того не мне принадлежал.
А дочери его. Ведь это все,
Что уцелело от его наследства.
Вы ей второй отец… Так дай-то бог,
Чтоб не пришлось вам пожалеть о том,
Что для нее вы сделали!
Натан
Поверьте,
Мой добрый брат, что этого не будет.
Послушник
Да… Но храмовники и патриарх…
Натан
Какие б ковы злыдни ни ковали,
Я ни о чем не стану сожалеть,
Тем более — об этом. Но ужель
Вы так уверены, что патриарху
Меня храмовник выдал?