Медведь и слон
— Как неразумны люди! — сказал медведь слону. — И чего только они не требуют от нас, лучших из зверей! Мне вот, солидному медведю, приходится плясать под музыку! А ведь они хорошо знают, что все эти ужимки и прыжки никак не подходят к моему важному виду. Иначе почему бы они смеялись, когда я танцую?
— Я тоже танцую под музыку, — возразил ему ученый слон, — и я думаю, что вид у меня не менее солидный и достойный, чем у тебя. Но еще никогда надо мной не смеялись зрители, только радостное удивление читаю я на их лицах. Поверь, медведь, люди смеются не над тем, что ты танцуешь, а над тем, что ты это делаешь так неуклюже.
Страус
Быстроногий олень, увидев страуса, сказал:
— Бегает страус не так уж быстро, но зато он, несомненно, великолепно летает.
Орел же, увидев страуса, сказал:
— Летать страус, правда, не умеет, но зато я уверен, что бегает он прекрасно.
Благодеяния
(В двух баснях)
— Есть ли у тебя среди животных больший благодетель, чем я? — спросила пчела человека.
— Конечно! — ответил тот.
— Кто же это?
— Овца! Ее шерсть мне необходима, а твой мед всего лишь приятен.
— А хочешь ты знать, почему еще я считаю овцу большим своим благодетелем, чем тебя, пчела? Овца дарит мне свою шерсть с легкостью, ты же, одаряя меня своим медом, всегда норовишь ужалить.
История старого волка
(В семи баснях)
Злобный волк вздумал на старости лет свести дружбу с пастухами. И вот он пустился в путь и пришел к пастуху, который пас свое стадо всех ближе к его логову.
— Вот ты, пастух, — сказал он ему, — зовешь меня кровожадным разбойником, а ведь я совсем не таков. Не спорю, иной раз мне приходится брать дань с твоих овечек, чтобы утолить голод, ведь голод не тетка. Избавь меня от голода, и ты не будешь на меня жаловаться. Поверь, я самый смирный и кроткий зверь, когда я сыт.
— Когда ты сыт? Быть может, — отвечал пастух. — Да вот только когда ты бываешь сыт? Ты и жадность — вас разве насытишь? Ступай-ка подобру-поздорову.
Получивши отказ, волк пошел к другому пастуху.
— Ты ведь знаешь, пастух, — начал он свою речь, — что я мог бы за год зарезать немало твоих овечек. А не хочешь ли ты сам давать мне по шесть штук ежегодно? И я буду доволен, и ты сможешь спать спокойно, и в собаках тебе нужды не будет.
— Шесть овец? — переспросил пастух. — Да ведь это целое стадо!
— Ну уж ладно, ради тебя я соглашусь и на пять, — сказал волк.
— Да ты шутишь. Пять овец! Я и самому Пану жертвую не больше пяти в год{171}.
— Ну тогда, может, четыре? — спросил волк, но пастух с насмешкою покачал головой.
— Ну, может, три? Две?
— Ни единой, — отвечал пастух. — Ведь, право, было бы глупо платить дань врагу, когда можешь уберечь стадо и так, — только сторожи получше.
Басни
«Лисица и маска».
«Попытаю-ка я счастья в третий раз», — подумал волк и пошел к третьему пастуху.
— Очень уж мне обидно, — сказал он ему, — что вы, пастухи, ославили меня самым жестоким и бессовестным зверем. Но тебе, Монтан, я докажу, как вы ко мне несправедливы. Давай мне в год по овце, и твое стадо может спокойно пастись в лесу. Твоим овцам нечего будет бояться — я их не трону. Всего по овечке в год! Да есть ли тут о чем говорить? Ну мог ли я запросить с тебя еще великодушнее? Еще бескорыстнее! Ты смеешься, пастух? Чему же ты смеешься?
— Да так, ничему! А сколько тебе лет, друг любезный?
— Что тебе до этого? Не так уж я стар, чтобы не мог схватить за горло твоего любимого ягненочка!
— Не сердись, старик Изегрим. Жаль, ты не пришел ко мне с этой просьбой пораньше. А теперь тебя выдают твои зубы. Вот когда ты прикинулся бескорыстным! И все для того, чтобы прокормиться без всякой опасности.
Волк разозлился, но сдержал себя и пошел к четвертому пастуху. У того как раз издох его верный пес, и волк решил повернуть это к своей выгоде.
— Вот что, пастух, — сказал он, — я рассорился с моими собратьями в лесу, да так, что никогда уж больше с ними не примирюсь. А ты ведь знаешь, сколько их и чего от них ждать! Но если бы ты взял меня к себе на службу вместо покойного пса, ручаюсь, бояться тебе было бы нечего. Ни один из них даже глянуть не посмел бы на твою овечку.