Юст. Будьте спокойны, господин майор.
Тельхейм(возвращается). Главное, не забудь мои пистолеты, они висят над кроватью.
Юст. Ничего я не забуду.
Тельхейм(возвращается вторично). Да, вот еще что: возьми своего пса, слышишь, Юст!
Явление одиннадцатое
Юст.
Юст. Пес уж сумеет позаботиться, чтобы от нас не отстать. Гм! Оказывается, у хозяина еще остался драгоценный перстень. И носил он его в кармане, а не на пальце. Да-с, добрый мой приятель-трактирщик, мы еще не такая голь, как ты думаешь. У тебя-то я и заложу этот перстенек! Ух, и разозлишься ты, что мы не все еще проели в твоем трактире.
Явление двенадцатое
Пауль Вернер, Юст.
Юст. Смотрите-ка, Вернер! Добрый день, Вернер! С возвращением в город.
Вернер. Будь она проклята, эта деревня! Не в силах я снова привыкать к ней. Радуйтесь, ребята, радуйтесь, я вам деньжонок привез! Где майор?
Юст. Да разве ты его не встретил? Он только что спустился вниз.
Вернер. Я с черного хода пришел. Ну как у него дела? Я бы уж на прошлой неделе к вам приехал, кабы…
Юст. Чего ж ты задержался?
Вернер. Юст, слыхал ты про князя Ираклия{31}?
Юст. Ираклия? Отродясь не слыхивал.
Вернер. Неужто ты ничего не знаешь о великом герое Востока?
Юст. Я знаю волхвов с востока, что под Новый год шатаются по домам со звездой{32}.
Вернер. Ты, парень, видать, газеты читаешь не чаще, чем Библию. Не знать князя Ираклия? Смельчака, что завоевал Персию? И через день-другой взорвет Оттоманскую порту{33}? Слава тебе господи, хоть где-то на земле еще идет война! Я все надеялся, что она снова вспыхнет в наших краях. Куда там, здесь сидят и зализывают раны. Нет, я был солдатом и буду им опять! Одним словом (озирается в страхе не подслушивают ли его), по секрету, Юст, я еду в Персию, чтобы под началом его королевского высочества князя Ираклия хоть разок-другой принять участие в турецких походах.
Юст. Ты?
Вернер. Я, провалиться мне на этом месте! Наши предки, не щадя своих сил, сражались с турками; если мы честные люди и добрые христиане, нам надо следовать их примеру. Я, конечно, понимаю, что поход против турок и вполовину не такое веселое дело, как против французов{34}. Зато он повыгоднее будет для этой и для будущей жизни. У турок сабли осыпаны бриллиантами.
Юст. Я бы и с места не двинулся для того, чтобы мне такой саблей перерубили голову. Ты что, спятил — покинуть должность и свой крестьянский двор?{35}
Вернер. А я его с собой прихвачу!.. Намотай это себе на ус. Двор-то я продал.
Юст. Продал?
Вернер. Ш-ш! Вот сотня дукатов{36}, вчера я получил их в задаток и принес майору.
Юст. А что ему с ними делать?
Вернер. Что делать? Проесть, проиграть, пропить, про… что угодно. Этот человек должен быть при деньгах; беда, что у него и кровные-то деньги хотят зажилить. Уж я-то на его месте знал бы, как поступить! Я бы подумал: а ну вас всех к дьяволу, и отправился бы вместе с Паулем Вернером в Персию. Черт побери! Князь Ираклий наверняка слыхал о майоре Тельхейме, если даже ничего не слыхал о его бывшем вахмистре Пауле Вернере. Наш натиск под Каценхаузером{37}…
Юст. Рассказать тебе о нем?
Вернер. Что ты можешь мне рассказать? Отличная диспозиция, как я вижу, тебе не по разуму. Да я и не собираюсь метать бисер перед свиньей{38}. Возьми эти сто дукатов и передай майору. Скажи, что я прошу их тоже сохранить. А сейчас мне надо на рынок: я туда прислал две меры ржи, выручку он тоже может взять себе.
Юст. Вернер, ты пришел с наилучшими намерениями. Но мы твоих денег не возьмем. Оставь при себе свои дукаты, и сотню своих пистолей тоже можешь в любую минуту получить обратно в целости и сохранности.