Полудин. Кое-что новое. Только ухватись за конец — само размотается. (Сел в кресло, улыбнулся). Хлебников-то... всюду впереди. Чижов из вашего отдела кадров — либерал. Замолчал факт. Помнишь, была у вас переанкетизация? Он новые анкеты заполнять отказался. Мелочь, однако стоит вдуматься, ей-богу. Пам-то с тобой лишних анкет бояться нечего. А тут страх берет — вдруг не сойдется.
Дергачева. Ты считаешь, надо записать?
Полудин. А? Нет... Зачем мельчить... И так у бедняги полный короб... Лишнее...
Входит Хлебников, в руках у него портфель.
Хлебников. Здравствуйте.
Дергачева. Здравствуйте.
Полудин (подчеркнуто вежливо). Здравствуйте, товарищ Хлебников.
Хлебников ( вынул из портфеля бумагу, вручил Дергачевой). Вот... написал... объяснение...
Полудин. Прямо написали, по-честному?
Хлебников (взглядывает на Полу дина, молчит, потом поворачивается к Дергачевой). Очень хорошо, что здесь начальник управления кадров. Я бы хотел знать: на каком основании меня уже поспешили снять с работы и вывесить на доске приказ об увольнении? Дело мое не решено.
Полудин. Ваше увольнение не имеет никакого отношения к вашему партийному делу, и одно на другое не влияет, да-да. (Помедлив). Вы нас не устраиваете как работник.
Хлебников (сдерживаясь). Кого это — вас?
Полудин (холодно). Ну хотя бы меня.
Хлебников. А по какой статье Кодекса законов о труде я должен стремиться вас устраивать? Моя работа, кажется, устраивала до сих пор советскую власть, я получил немало благодарностей от министра...
Полудин. В карете прошлого, товарищ Хлебников, далеко не уедешь.
Хлебников. В годы войны я тоже не окапывался в тылу...
Полудин. Не кичитесь, не кичитесь военными заслугами. Надоевшая и нехорошая песня. В тылу люди тоже не сидели на завалинке — ковали победу. (Вставая, Дергачевой). Вопросы у тебя еще есть ко мне?
Хлебников. У меня есть вопрос к вам. Я спрашиваю: почему я должен устраивать вас? Кто дал вам право так разговаривать со мной, советским гражданином? Я вас не устраиваю? Да. А вы не устраиваете меня, слышите, не устраиваете!
Полудин (Дергачевой). Видели, как распоясался?
Дергачева. Хлебников, держи себя в рамках.
Хлебников. Ах, уже просто Хлебников? На всякий случай? Бдительность?
Дергачева. Слушай... товарищ... Хлебников! Ты в партийном бюро, не забывай!
Полудин. Оставь его, Анна Семеновна. Пусть открывает свое второе «я». Ему сейчас все равно терять нечего.
Пауза.
Хлебников (задохнулся). Это... мне... нечего терять? Меня из партии... и... нечего терять? (Сжал кулаки, подошел к Полудину). Сволочь!
Полудин (живо отскочил в угол). Дергачева!
Дергачева выбежала из-за стола, встала между Полудиным и Хлебниковым.
Вызови вахтера!
Дергачева. Опомнись, Хлебников... Алексей Кузьмич...
Хлебников глянул на нее, разжал кулаки, взял со стола портфель, медленно направился к выходу.
Полудин (шепотом). Партбилет. Нельзя оставлять партбилет.
Хлебников исчез.
Возьми партбилет — слышишь?
Дергачева. Не имеем права.
Полудин. А оставлять?
Дергачева (посмотрела на Полудика, кивнув, побежала к дверям). Товарищ Хлебников, вернись немедленно.
Напряженная минута.
Идет.
Глядя себе под ноги, медленно входит Хлебников. Полудин отходит к окну, смотрит на улицу.
Ты совсем сошел с ума, товарищ Хлебников, всякую выдержку потерял. Нельзя так.
Хлебников молчит, как бы безучастный ко всему, что происходит.
Пока общее собрание и районный комитет не утвердят, ты еще член партии. И веди себя в соответствии. Партийный билет с собой?
Хлебников достает партбилет.
Полудин. Взносы уплачены?
Дергачева. Дай-ка сюда.
Хлебников отдает партбилет. Дергачева кладет в ящик стола и запирает партбилет.
Хлебников. Зачем?
Дергачева. До партийного собрания. Так будет лучше. (Протягивает руку). Иди домой и обдумай свое поведение. До конца. Прощай.
Хлебников некоторое время молчит, затем как бы в оцепенении покидает комнату.
Полудин. Правильно сделала. И главное, вовремя, да-да.
Возвращается Хлебников. Подходит к Дергачевой.
Хлебников. Отдай партбилет!
Дергачева в изумлении молчит.
Партбилет! (С силой стучит по столу). Партбилет!
Дергачева, не спуская глаз с Хлебникова, вынимает из стола партбилет, отдает Хлебникову.
(Уходит. В дверях задерживается). Не ты мне его давала, не тебе отбирать! (Уходит, стукнув дверью).
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
В столовой Хлебниковых поздним вечером. На столе бочонок дяди Феди, три бокала, три прибора.
Александра Ивановна (сидит на диване, тихо напевает, аккомпанируя себе на гитаре).
«Я любила его жарче дня и огня,
Как другим не любить никогда, никогда...
Только им лишь одним я на свете жила,
Ему душу мою, ему жизнь отдала».
Из коридора появляется дядя Федяс полотенцем, повязанным как передник, с поваренной книгой в руках.
Дядя Федя (озабоченно). «Прожаренную муку надо развести горячим бульоном и проварить на слабом огне, наблюдая, чтоб соус не пригорел». А если пригорел? «По окончании варки соус процедить сквозь частое сито...» А если частого сита нет? «Посолить...» Посолили... «добавить кусочек сливочного масла...» Добавили... «и тщательно вымешать, чтобы масло соединилось с соусом». А если не соединилось? В остальном, Сашенька, все сделали с Марьянкой по книге, и все равно в рот взять немыслимо. Все нету его?
Александра Ивановна. Четверг, у них партийное собрание. Задержался. (Напевает).
Дядя Федя подпевает ей своим дребезжащим голосом:
«Что за ночь, за луна, когда друга я жду,
Вся бледна, холодна, замираю, дрожу.
Вот идет он, поет: где ты, зорька моя?
Вот он руку берет и целует меня...
И блистают глаза лучезарной звездой.
Я жила для него, я любила душой...»
Дядя Федя. «Я любила душой...» Как хорошо! Я вычитал где-то, Сашенька, будто бы самому Льву Николаевичу Толстому эту песню цыгане под утро пели. Нет, путаю. Та была — расходная. «Спать, спать, спать пора, брат, на покой...» Сашенька, ангел мой, ты скажи мне, что у вас в доме происходит?
Александра Ивановна. А что, дядя Федя?
Дядя Федя. Друг от дружки все что-то таят, а что — не пойму...
Александра Ивановна (помолчав). Кажется вам, дядя Федя...
Дядя Федя (вздохнув). Может, и кажется.
Звонок.
Сиди, душенька, я открою.
Уходит в переднюю, возвращается с Клавдией Сергеевной.
Клавдия Сергеевна. Общее здравствуйте. Степа мой у вас?
Александра Ивановна. Они с Павликом занимаются.
Клавдия Сергеевна. Ая уж думала: под машину попал. Ах, дети эгоисты. Всё для них. Апельсин купишь, дольку на себя пожалеешь. А им лень трубку с рычага снять. Ну, коли зубрят, не буду и мешать, пошла. (Стоит). Четверг, по телевизору ничего не передают, дома скука, а отлучиться нельзя, замки плохие: дернешь — и грабь. Как Мишунчик-то, крошечка золотая? Я уж ему распашонку кончаю вышивать...
Александра Ивановна. Спасибо, хорошо. Температура вчера упала. Спит.
Дядя Федя. Сашенька, я в Елисеевский схожу, обскую селедку куплю. Скоро вернусь. (Клавдии Сергеевне). Пардон. (Уходит).