— И семью Хаттона тоже. На прошлой неделе я случайно встретила его мать в её магазине, и она была просто в восторге от вашей предстоящей свадьбы. Она не могла перестать говорить о тебе милости. — Она сделала глоток вина.
Я кипела от злости. Ноздри раздувались. Я хотела придушить её этим идеальным укладом.
— Я также подумала, — продолжила она, крутя бокал, — как ужасно будет для Хаттона, если это станет известно. Я знаю, что он выступает на этой неделе в Вашингтоне. Последнее, чего он хочет, это чтобы о нём говорили как о жулике и странном типе.
Это был удар в живот. Я могла бы выдержать сплетни обо мне, но я не могла позволить, чтобы кто-то намекал на нечестность Хаттона. Если эта история всплывёт, его тревога подскочит до небес. Он начнёт думать, что люди называют его мошенником. Шепчутся за спиной. Смотрят на него странно. У него начнутся панические атаки, он, возможно, даже не сможет отвечать на вопросы.
И это будет моя вина. Не только за то, что я вообще сказала о помолвке, но и за то, что обсуждала её фиктивность в публичном месте.
— Зачем ты это делаешь, Мими? — Я покачала головой. — Я не понимаю.
Она выпрямилась на стуле, её выражение было надменным.
— Я делаю это, потому что считаю неправильным, что люди могут лгать и выходить сухими из воды.
— То есть ты делаешь это во имя правды?
— Именно.
— Чушь! — Я сказала так громко, что несколько человек у стойки обернулись. Я немного понизила голос. — Ты делаешь это, потому что завидуешь.
Мими отшатнулась, её челюсть отвисла. Она дотронулась до груди.
— Завидую? Я?
— Да. — Разгорячённая, я уставилась на неё самым злым взглядом. — Ты. Завидуешь.
Она рассмеялась, но это был на сто процентов фальшивый смех.
— Чему мне завидовать?
— Не знаю. Моему кольцу? Деньгам Хаттона? Вниманию, которое мы получаем? А может, — продолжила я, вспомнив, как Торнтон на встрече постоянно смотрел по сторонам и проверял часы, — нашим с Хаттоном отношениям. Тому, как мы смотрим друг на друга. Уважению. Близости.
— Это не продлится долго, — холодно заметила она. — Торнтон тоже когда-то смотрел на меня так же, как Хаттон на тебя. Это проходит. Командировки становятся дольше. Начинаются слухи о других девушках. Его одежда начинает пахнуть дешёвыми духами. Его ложь становится всё грубее, пока он вообще перестаёт утруждать себя оправданиями.
— У нас всё иначе, — покачала я головой.
— Ну, а вообще... — Она быстро моргнула, сдерживая слёзы – первая трещина в её броне. — Люди заслуживают знать правду. Но я не совсем бессердечная. Я даю тебе шанс рассказать свою версию. Объясни, зачем ты соврала про помолвку. Это из-за денег? Он платил тебе, чтобы выглядеть нормальнее? Есть же все эти слухи о том, что он странный и замкнутый. А ещё те вещи, которые Златка рассказывала о его желаниях в спальне.
Я сдержалась, чтобы не показать ей, что её слова меня задевают.
— Я не буду комментировать.
— Ты не хочешь защитить себя?
— Я ничего не сделала.
— Ты солгала мне!
— Хорошо, ладно! — Я вскинула руку. — Ты хочешь объяснений? Вот они. Я устала от того, что ты заставляешь меня чувствовать себя ничтожной. Ты делала это всю школу, и я поклялась, что больше не позволю тебе. Поэтому, когда ты снова начала унижать меня на встрече, вместо того чтобы сказать тебе всё, что я думаю, я выдумала эту помолвку с Хаттоном, чтобы сохранить лицо.
— Ты сделала это ради меня?
Она, казалось, была польщена.
— Я сделала это, чтобы сбить тебя с пьедестала, — уточнила я.
— А.
Её энтузиазм заметно угас.
— Я сделала это для таких девушек, как я, которые никогда не могли постоять за себя в школе, — продолжила я. — Я сделала это, потому что это неправильно – считать себя лучше других только из-за шикарной причёски. А потом я сбежала в шкаф для верхней одежды и позвонила Хаттону, умоляя его прийти и спасти меня, хотя он ненавидит школу, ненавидит вечеринки и боится публичности.
— И он пришёл? — Она выглядела ошеломлённой.
— Да. Он пришёл. Потому что настоящие друзья так поступают друг для друга.
— Боже. Торнтон никогда бы не сделал этого для меня. Мне пришлось тащить его на встречу, и он жаловался всё время, хотя я столько работала, чтобы организовать это мероприятие. Он меня не ценит, — надулась Мими. — Это почти не стоит тех денег.
Я закатила глаза.
— Тогда найди кого-то другого.
— Легко сказать, — проворчала она. — Тебя все любят. Все считают тебя такой умной, талантливой и милой. Даже в школе никто никогда не говорил о тебе плохого слова.