Кол во всем помогает, хорошо учится. Постоянно смеемся и делимся секретами и советами.
Мы - маленькая и счастливая семья.
Если кто посмеет обидеть моих мальчиков…
Да. Вы не ослышались. Кола я также считаю своим пусть не сыном, но братом.
Я глотку перегрызу за них! Сотру из истории, раздавлю своей ненавистью к нашим недоброжелателям, утоплю в их собственных слезах и….
- Ну-ну. Успокойся. Кого ты там топить собралась, наш Робин Гуд? Я повторяю, если ты не сменишь Бродерику подгузник еще через минуту, я сам пойду и утоплюсь!
Очнувшись от мыслей, я обнаружила стоящую себя у кроватки малыша и сжимающую в руке мягкую игрушку-змейку за ее шею так, что глаза-пуговки уж больно красноречиво начали вылезать из…Будь это живое существо, сказала бы из орбит.
Мда. Защитница!
- Все-все. Мама пришла, мой хороший. – Залюлюкала я с малышом и, взяв на руки, прижала маленькое тельце к себе.
- Пойдем, а то и правда глаза начинает щипать. Вот что значит богатырь. Вот что значит настоящий мужик! Мы себя в обиду на дадим, да, малыш? – Нараспев борматала слова, значение которых еще не понимал Бродерик, но уже с нежностью и любовью смотрел в глаза своей маме.
- Я что-то не понял. Отец опять за свое взялся? И когда успевает присылать фото…Да и как у него получается? Какая-то фантастика… - Слышу, как доносится ворчание Кола из моей спальни. Ведь не успела до конца убрать, но и не ожидала, что он туда пойдет.
- Ты что в моей спальне забыл? – Специально грозным голосом спрашиваю. Так сказать, успеваю ввести в заблуждение первой, чтоб не попасть под раздачу парня.
- А что, нельзя? С каких это пор? – Вышел из спальни Кол и облокотившись о дверной косяк, сложил руки на груди и сурово на меня посмотрел.
Не действует. На этот раз он злой как никогда.
- Может ты еще чего от меня прячешь?
Я к этому моменту уже поменяла белье Бродерику и стою качаю его на руках.
- Милый… - Начинаю я медленно, но меня грубо прерывают.
- Хватит! Достала! Я не маленький уже, сколько можно повторять? Как можно до сих пор любить человека, который растоптал твое сердце? Почему ты не скажешь отцу, чтобы перестал присылать фото? – Раскричался Кол. И уже тише добавил. – Ведь это делает тебе больнее…
Малыш из-за шума начал плакать, я пытаюсь его успокоить, но все тщетно. У самой на глазах слезы, из-за этого ничего не вижу, а только утыкаюсь в макушку моему Бродерику.
- Дай малыша сюда… Иди поплачь, я погуляю пойду с ребенком…хоть сам успокоюсь.
И ты это, прости. Я не со зла. Я ведь тоже…люблю…
Я вытерла глаза рукавом и посмотрела на Кола, стоящего рядом и протягивающего к малышу руки.
- Давай-давай. Иди хоть раз устрой себе женскую истерику, а то постоянно держишь все в себе.
Боже, когда я уже привыкну к этому. Передо мной стоит 14-летний парень. Еще сам ребенок, но рассуждения и слова…такое ощущение, что не я его опекун, а он мой. Причем на несколько лет старше и более опытнее меня.
За этот год он очень подрос, уже стал одного со мной роста. И сил у него как выяснилось побольше, чем у меня. Помимо школы, он ходит еще в тренажерку и это видно по пока еще еле выделяющимся мускулам.
- Х-хор-рошо. Ты т-там по ак-куратнее. Ок? – Передаю я своего сына в надежные руки.
- Ну, Алекс. Когда я был не осторожным? Иди попей воды, а то икать начала и умойся. А то придем с гулянки и Бродерик собственную маму не узнает из-за опухших глаз. Подумает: кто эта раздувшаяся…Фиона?
Я не смогла сдержать улыбку. Кол также тихо рассмеялся и уже в игровой форме начал разговаривать с малышом выходя в коридор и одеваясь на прогулку.
- Дверь закрой за нами.
На это я как всегда закатила глаза и покачала головой. Вот что я говорила – не я тут взрослая.
Закрыла дверь, как «велел» Кол и прислонилась к ней спиной.
Сразу накатила тоска. Как вспомню те события…хочется уснуть и не проснуться. Единственное, что держит на плову – это сын. И Кол. Больше никого у меня нет. Вы спросите, а мама? Да, у меня есть мама, но я, как и Кол с детства самостоятельная и давно уже живу отдельно. И очень люблю свою маму, но эта любовь как данность.
Мы, люди, часто не храним, что имеем и очень многое принимаем как данность.
Будь я алкашкой, наркоманкой или убийцей мама бы любила меня все равно. Ухаживала бы за мной, кормила. Поэтому ты не так замечаешь это, как внезапно возникшая собственная любовь твоей жизни.