— Интересный ход мыслей. И я, пожалуй, предложу способ, который при удачном раскладе позволит вам оказаться в гуще событий. Вы непосредственно увидите то, о чём простой обыватель может только мечтать. Но для этого вам придётся выполнить два условия.
Глава 6
— Прежде всего, — сказал отец Яромила, — вы должны доказать, что у вас нет скрытых мотивов и тайных замыслов против нашего Дома. Я должен удостовериться, например, что вы не шпион. Хотя эта последняя версия представляется мне сомнительной. Использовать пришлого для шпионских интриг — слишком экзотично и расточительно, на мой взгляд. Но проверить надо.
— Каким же образом? — спросил я. — Могу, конечно, дать слово, что ничего такого не замышляю. Но вряд ли вам этого достаточно.
— Есть один старый, но верный способ. Неофициальный и, прямо скажем, небезупречный в юридическом смысле. Вы испытаете малоприятные ощущения. Поэтому я хочу заручиться вашим добровольным согласием. Вы готовы?
Я вяло пожал плечами:
— Отступать уже просто глупо. Да, я готов. А второе условие в чём будет заключаться? Вы сказали, их два.
— Второе я назову, когда пройдёте проверку.
— Ясно…
— Прошу за мной. Ситуация такова, к сожалению, что на счету каждая минута.
— Мне тоже с вами, отец? — спросил Яромил.
— Нет, побудь пока у себя. Позову, когда мы закончим.
Я тяжело поднялся и поплёлся за главой Дома. Мы с ним вернулись в башню, но в кабинет подниматься уже не стали. Прошагали по коридору первого этажа и упёрлись в дверь, обитую серебром. Взглянув лунным зрением, я увидел лучи-ловушки, которые к ней тянулись.
Кормильцев-старший приложил руку к одной из гладких пластин, вставил ключ в замочную скважину. Дверь открылась. За ней была каменная лестница, ведущая вниз, в подвал. Меня это не особенно вдохновило, но свои мысли я предпочёл держать при себе.
Под землёй обнаружился ещё один коридор. Хозяин отворил невзрачную дверь и посторонился. Переступив порог, я оказался в тесной каморке. На каменных стенах, грубо отёсанных, крепились лунные лампы, засветившиеся, когда мы вошли. Из мебели наличествовало лишь деревянное кресло. Или, точнее, стул-переросток — из толстых брусьев и с подозрительными скобами на непропорционально высокой спинке.
— Садитесь, Солодов.
Я послушался. Два скобы из серебра, закреплённые на шарнирах, оказались справа и слева от моей головы, ещё одна — сверху. Кормильцев поочерёдно сдвинул их. Они зафиксировали мой череп, словно тиски. И сразу же к ним метнулись лучи от лун, прошивая стены и потолок.
— Уютное креслице, — буркнул я. — Почти как у Вещуна.
— Ну, я же предупреждал — нюансы имеются. Справедливости ради — воздействие будет кратковременным. Мы не пытаемся привязывать луну к разуму, как это делают вивисекторы, подобные Вещуну. Я лишь на пару минут блокирую вашу волю, чтобы получить честные ответы.
Он прикоснулся к верхней скобе. Мне в голову как будто скользнули ледяные тонкие щупальца — и я замер с полуоткрытым ртом. Ответная реплика, которую я готовил, буквально застряла в горле. Произнести что-либо без приказа или соврать казалось теперь кощунством запредельного уровня. Даже мысль об этом бросала в холодный пот, вызывала физиологическую брезгливость.
— Где вы родились, Солодов? Как ваше настоящее имя? Отвечайте по возможности коротко и конкретно.
— Не помню, луноликий. Простите. Нынешнюю фамилию я получил от моих здешних опекунов. Сословный статус — от них же.
— Почему вы считаете, что пришли из другого мира?
— На мне была одежда из неизвестных материалов. В карманах — загадочные предметы. Явно технические, но их назначение я не знаю.
— Кто подослал вас в Дом Клёна?
— Никто. Это был мой выбор.
— Вы собираетесь причинить какой-либо вред Кленовому Дому? Или конкретным людям, которые ему служат?
— Ни в коем случае.
— Почему вы обратились именно к нам?
Я хотел ему объяснить, что моё решение было чисто ситуативным, но вдруг запнулся. Сообразил — подобный ответ прозвучит вызывающе и цинично. А более подходящую формулировку я, как назло, подобрать не мог, отказывали мозги. От этих усилий мне стало дурно, я ощутил тошноту и головокружение. Сознание уплывало.
Кормильцев, наблюдавший за мной, поморщился от досады и отодвинул скобы от моей головы. Ледяные щупальца выскользнули из разума. Дурнота отступила, и понемногу стала возвращаться способность к критическому мышлению.