— Что-нибудь присмотрела?
— Не сказала бы, - неопределенно ответила девушка.
— А хочешь? - Рэм пристально посмотрел в глаза девушке, стараясь понять почему та так взволнована и что могло произойти с ней в присутствии Командира Воинов Релин.
— Думаю, нам лучше отправиться к Римме, - решительно проговорила Кей.
— Хорошо, - Рэм взял ее под руку и обернулся к хозяину магазина. - Норей, благодарю Вас.
— Как только Ваш заказ будет готов, я немедленно направлю его к Вам, - с небольшим поклоном ответил тот.
— Девочка, что-то произошло? - как только за ними закрылась дверь лавки серьезно спросил Рэм. - Гал Йонон тебя чем-то напугал или оскорбил?
— Наверное, ничего такого, чего я не должна была ожидать, не произошло. В особенности беря во внимание предвзятость по отношению к Вашему сыну, с которой я постоянно сталкиваюсь.
— Не все плохо относятся к Дрейку. Ты еще это поймешь. Гал всегда был немного, так сказать, помешан на своей родовитости. Что очень сильно усложняет ему жизнь. И все же, пока Дрейка нет, ты под моей защитой, - напомнил Рэм.
— Я это прекрасно понимаю, - согласно кивнула Кей. - И очень Вам благодарна. Но пока это были только слова расфуфыренного самодура. И я смогла постоять за себя сама. Правда, не уверена, что такая самооборона практикуется в Империи.
— Даже за слова мужчина должен отвечать, - серьезно заметил свекр Кей.
— Бесспорно он за них и ответил, - кивнула девушка, соглашаясь.
— Чтобы не наговорил тебе Йон, его слова не должны много значить. Мой сын достойный мужчина.
— И я это прекрасно знаю, - лучезарно улыбнулась Кей, успокаивая мужчину.
***
Интерком полетел в стену, разбившись на мелкие осколки. Они посмели отобрать у него его игрушку! Ту, которой он наслаждался последний стандартный месяц. Ту, которую он почти сломал. И теперь этот Лирий со своей командой! Они забрали всех! Всех рабов из последней партии. Элитной партии. Теперь ему придется как-то оправдываться перед заказчиками. Это просто немыслимо!
Хозяин в гневе рассекал комнату в несколько шагов преодолевая расстояние от стены до стены. Последняя полученная им информация выводила из себя и наводила на мысль, что все это не спроста. Откуда подразделению Сдекин стало известно о его тайном укрытии? Кто мог дать им информацию о наличии в заброшенном доме невольников, которые там и пробыть должны были всего сутки? Это была конфиденциальная информация, доступная очень ограниченному количеству лиц. Значит… Крыса.
Мужчина остановился возле окна, сжав руки в кулаки, сдерживаясь, чтобы не разгромить все в комнате. Крысу следует найти и уничтожить, и так, чтобы остальным было не повадно. А Дрейка стоит наказать за то, что тот посмел украсть его излюбленную игрушку.
Глава 12
Глава 12
Когда Эль очнулась, она поняла две вещи. Первое, что ее пробуждение было иным, чем прежние за несколько последних недель. Сегодня она пришла в сознание не резким скачком, в одно мгновение возвращая ясность мысли и способность анализировать окружающую обстановку, а медленно раскрыв глаза и поняв, что ее окружает покой. И это второе, что изменилось в ее жуткой и страшной жизни. Девушку окружал свет, пусть неяркий, слегка приглушённый, но это уже была не та всепоглощающая темнота, что присутствовала в ее жизни последнее время.
А еще ее окружал комфорт. Она лежала не на каменном холодном и таком неудобном полу темной камеры, которая за последние дни стала ее местом обитания, а на достаточно мягком матрасе с белыми простынями. На ней не было тряпок, что надевали на нее смотрители, когда выволакивали из комнат Хозяина после его удушающего внимания и игр. Вместо этого девушка была одета в хлопковую пижаму свободного покроя. А так же укрыта тонким, но очень теплым одеялом. И еще боль. Она практически отсутствовала. Чувствовался совершенно небольшой дискомфорт, казавшийся каким-то благословением, по сравнению со всем тем, что ей довелось испытать за это время.
С каждым таким штрихом, что характеризовал ее нынешнее состояние в душу Эль постепенно закрадывался страх. Страх того, что все это очередная уловка Хозяина, что никак не может успокоиться и наиграться с ней вдоволь, чтобы наконец оставить ее просто умирать. Именно умереть ей и хотелось больше всего, потому что после всего, что ей довелось пережить с ним, желание жить уже не было.