Отрок неотрывно смотрел на Яну или сквозь Яну и молчал.
— Что ты хочешь сказать? — прошептала Иоанна, обращаясь к Coco, а не к вождю всех времён и народов. — Быстрей, никто не узнает…
Тишина. Всем своим существом ощутила она всю трагичность этого бессильного молчания, запечатанного сургучом вечности. Или «экзистенционального времени», как сказал бы АХ.
Он, этот АХ, в белой панамке и тёмных очках, поманил её из чердачной дверцы, и она оказалась в просмотровом зале перед сшитым из простыней экраном. Только не в проходе меж креслами, куда она бы уже и не поместилась, а в самом кресле. Даже АГ с холодной вежливостью ей кивнул.
— Не бойся, он у меня в долгу, — шепнул АХ, — я ему «кодак» дал — у них в ведомстве перерасход пленки с этой перестройкой — один компромат идет. Вся вечность «делами» забита…
— Только пусть соблюдает регламент, — проворчал AT, — чтоб никакого дестабилизирующего давления на следствие…
— Это он про крестное знамение, — пояснил АХ. — Боится, как огня.
И снова трещит проектор, крутится документальное кино из жизни Иосифа.
— Свидетельствует немецкий писатель Эмиль Людвиг. Он приводит слова Иосифа: «Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма, как действительно революционного учения».
«Джугашвили, оказалось, имеет абонементный лист из «Дешёвой библиотеки», книгами из которой он пользуется. Сегодня я конфисковал у него соч. В. Гюго «Труженики моря», где нашёл и названный лист»./Пом. инсп. С. Мураховский. Инспектор семинарии Иеромонах Гермоген/.
«Наказать продолжительным карцером — мною был уже предупреждён по поводу посторонней книги — «93 г» В. Гюго».
Характеристика одного из героев «Девяносто Третьего года» В. Гюго — бывшего священника Симурдэна, ушедшего в революцию:
«Он был праведник и сам считал себя непогрешимым. Никто ни разу не видел, чтобы взор его увлажнили слезы. Вершина добродетели, недоступная и леденящая. Он был справедлив и страшен в своей справедливости. Для священника в революции нет середины. Превратности революции могут привлечь к себе священника лишь из самых низких либо из самых высоких побуждений: он или гнусен или велик. Симурдэн был велик, но это величие замкнулось в себе, ютилось в недосягаемых кручах, в негостеприимно мертвенных сферах: величие, окруженное безднами. Иные горные вершины бывают так зловеще чисты».
Из приветственной статьи Иосифа, посвященной вождю немецкой социал-демократии Бебелю:
«Кто не знает Бебеля, маститого вождя германских рабочих, когда-то «простого» токаря, а теперь знаменитого политического деятеля, перед критикой которого, как перед ударами молота, не раз отступали «коронованные особы», патентованные учёные, слову которого, как слову пророка, внимает многомиллионный пролетариат Германии?» — Прежде чем двигаться дальше, напомню, что защита будет отстаивать одну основную мысль, заявил AX, — Создание Иосифом АНТИВАМПИРИИ. Для нас важен Иосиф не как марксист, большевик, русский националист или государственник. То есть это, конечно, существенно, но не как самоцель, что было бы идолопоклонством, а как средство построить Антивампирию. Угодное Небу государство, которое бы помогало Замыслу. Напомню, что по ЗАМЫСЛУ ТВОРЦА:
1. Человечество — единый организм, в котором в процессе истории зреет Богочеловечество, Новый Адам, как прекрасная бабочка в коконе, призванная к жизни в Царстве.
2. Каждый орган человечества /нация/ или отдельная клетка /личность/ имеет свой собственный Замысел, Предназначение, и в определённое время в определённом месте вызывается Творцом из небытия, чтобы осуществить эту Сверхзадачу. Начинающуюся на земле и, в случае успеха, продолжающуюся в Царствии. Потому и сказано: «Царствие Божие внутри нас».
3. Чтобы осуществить личную и соборную богочеловеческую Сверхзадачу, каждый должен получать необходимо-достаточное ото всех и Целого и, в свою очередь, беззаветно и самоотверженно служить Целому. Результат — возрастание и здоровье Целого — закон любого живого организма.
Чтобы сразу отмести ставшие уже банальными обвинения в «муравейнике» поясняю, что для муравья благо муравейника — самоцель, замкнутая на конечном земном существовании. Хорошо муравейнику — хорошо муравью. Кстати, мы даже принцип муравейника нарушаем!
Для человека, созданного «по Образу и Подобию», успешное функционирование Целого на земле — лишь средство осуществить Замысел, лежащий за пределами земного бытия. Результат — умножение «жатвы Господней». В личном плане — стать всхожим зерном, а не сорняком, обреченным на сожжение.
Человечество в результате грехопадения заражено самостью — отпадением от Бога, самоутверждением за счет Целого и других. Назовём эту эгоистическую самость ВАМПИРИЗМОМ — стремлением отдельных клеток или органов богочеловеческого Целого получать излишки за счет жизнеобеспечения других. Результат — всеобщая вражда, раздрай, зависть, конкуренция. То есть глобальное нарушение Замысла и заболевание организма.
Само это заболевание входит в Замысел, дающий каждому свободу определиться — будешь ли ты пригоден занять предназначенное тебе Творцом место в едином, спаянном любовью Доме Отца, выздоровеешь ли за свою земную жизнь или так и останешься вампиром в душе и Царствие отторгнет тебя как отмершую ткань? Каждый сам волен избрать свою судьбу в вечности, но задача избравших Небо — противостоять «лежащему во зле» миру. Мы — воины, сеятели, призванные умножить «жатву Господню».
ВАМПИРИЯ — больной организм, где одни клетки и органы лопаются от жира в то время как другие страдают от голода, где разрастаются раковые опухоли, где пожираются тела и души детей Божиих, «купленных дорогой ценой». Где лишь «жёсткая терапия» — стихийные бедствия, катастрофы и революции — очищает время от времени, омывает кровью /в том числе, и невинной/ смертельно больное человечество, помогая страданиями и катарсисом отсрочить неизбежный крах.
— Я утверждаю, что Иосиф всю жизнь строил АНТИВАМПИРИЮ — царство, где жирным и хищным не будет житья.
— То есть уравниловку? — фыркнул АГ.
— Опять подмена. Никакой уравниловки, ибо композитору нужен рояль, плотнику — топор, а учёному — лаборатория и поездки на симпозиумы. Голова не равна рукам или печени, но нигде в Законе не сказано, что Голова должна жить за их счёт, тем более, если она плохо работает. Данные Небом таланты как дары на осуществление Замысла, включая и социальное положение, являются лишь средствами служить Замыслу, но отнюдь не мешать это делать другим, или, хуже того, пожирать этих «других». Их время, таланты, здоровье, жизнь и душу. Отнимать у Бога детей Его — что может быть ужаснее?
Добавлю, что Иосиф был далеко не одинок в своей ненависти к Вампирии. Множество примеров уже приводил, хочется приобщить к Делу ещё и такое:
«Не ужасно ли, и не обидно ли было думать, что Моисей восседал на Синае, что эллины строили себе изящные Акрополи, римляне вели пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Гранин и бился под Арабеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский, немецкий или русский буржуа в безобразной комичной своей одежде благодушествовал бы «индивидуально» и «коллективно» на развалинах всего этого прошлого величия?.. Стыдно было бы человечеству, чтобы этот подлый идеал всеобщей пользы, мелочного труда и позорной прозы восторжествовал бы навек».
Свидетель Константин Леонтьев ещё не напомнил о главном — распятии Христа!
Свидетель Лев Толстой:
«Каким образом случилось, что большинство образованных людей нашего времени, не работая, спокойно поглощает труды других людей, необходимые для жизни, и считает такую жизнь самою естественною и разумною?..
Мы живём так, как будто нет никакой связи между умирающей прачкой, 14-летней проституткой, измученными деланьем папирос женщинами, напряженной, непосильной, без достаточной пищи работой старух и детей вокруг нас; мы живём — наслаждаемся, роскошествуем, как будто нет связи между этим и нашей жизнью; мы не хотим видеть того, что не будь нашей праздной, роскошной и развратной жизни, не будет и этого непосильного труда, а не будь непосильного труда, не будет нашей жизни… Нам кажется, что страдания сами по себе, а наша жизнь сама по себе, и что мы, живя, как мы живём, невинны и чисты, как голуби». Церковь отлучила Толстого не за его социальную проповедь. Но и на поставленные свидетелем вопросы не отвечала — разве что «Спасайся сам»… Но Иосиф, как мы помним, был «Кобой», непримиримым защитником слабых там, где никто иной не мог их защитить. «Спасайся сам» — не для него.