Яна не протестует. А джинны? Черканные-перечерканные, выдранные, вырезанные, затертые ластиком, выброшенные в корзину, они будут возвращаться к Яне как ни в чём не бывало, и будут допекать, пока в один прекрасный вечер, отложив очередной репортаж, она не сдастся.
В муках оживлять их, как рабочий сцены, таскать и переставлять с места на место декорации, освобождая для них подходящее жизненное пространство, зажигать то солнце, то луну и звёзды, создавать, творить для них то снег, то дождь, то море, то горы… Знакомить друг с другом, мирить и ссорить и — самое мучительное — учить говорить по-человечески.
Страдать от их уродства, несовершенства и в то же время исступлённо любить. Быть беременной ими, рожать и потом любить, как мать золотушное хилое своё дитя.
Она стыдится этой своей страсти, скрывает её даже от матери, которая неслышной тенью скользит по комнате, стараясь не дышать, подкладывает в печь поленья, подсовывает дочери то тарелку оладушков, то чай с лимоном и, сама став совой, тоже не спит ночами, с тревогой и обожанием наблюдая со своего диванчика за творческими муками дочери Аркадия Синегина.
В книжном ящике отцовского письменного стола — единственном, запирающемся на ключ, будет расти стопка исписанных листков. Зарисовки, коротенькие рассказы и «нечто» без названия, конца и начала — просто сценки, портреты, диалоги. Здесь живут её джинны. Человек, профессия которого — рисовать страшные плакаты типа «Не ходи по путям!» и «Не прыгай с платформы!», «Сэкономишь минуту — потеряешь жизнь!». Мальчик, которому не ладящие меж собой взрослые рассказывают про свои обиды, и каждый прав. Начальница, которая любит плавать, но не ходит в бассейн, ибо раздеваться перед сотрудницами ей мешает субординация. Муж, от которого ушла «жена с собакой». И ещё много других, вычеркнутых Ханом и вновь воскрешенных ею в свободное от работы время.
Не смерть вождя, не развенчание его, а предательство и двуличие сатрапов, поносящих своего мёртвого бога, оставили след в её душе. Её дело — служить Истине, не правде, а Истине — она уже понимала разницу, ибо правда жестока, низка, некрасива и бескрыла. А Истина указывает путь, даёт крылья, это — свет, который необходим людям, это — путь и надежда. Надо «сеять разумное, доброе, вечное», пропалывать, ухаживать за всходами, удобрять и поливать — вот её долг перед людьми. Родиной и Небом.
И перед сном она по-прежнему будет молиться Богу о живых и мёртвых — Аркадии и Иосифе.
— Там к тебе то ли Эдик, то ли Гарик, — говорит Хан, — Павлин Павлиныч.
«Павлин» у него — синоним стиляги. Павлин Павлиныч — превосходная степень. Месяц назад трое «Павлинов» нахулиганили в кинотеатре — опять, наверное, из-за этого фельетона… Били морду — не били морду…
— Да пошлите вы их, Андрей Романович…
— Между прочим, «они» оказались режиссером из Москвы и прокурили весь кабинет какой-то дрянью. Иди, иди.
Яна идёт вслед за Ханом к его кабинету. Сейчас она увидит Дениса… Внезапно свет меркнет.
ПРЕДДВЕРИЕ
«Нет единой и неделимой России… Перед нами открылась величественная картина борьбы между двумя Россиями, Россией буржуазной и Россией пролетарской. На арену борьбы выступили две большие армии: армия пролетариев и армия буржуа, и борьба между этими двумя армиями охватила всю нашу общественную жизнь». — Из статьи Иосифа.
«Либо буржуазия с её капитализмом, либо пролетариат с его социализмом». /«Анархизм или социализм?»/ «Теперь нас интересует то, как из отдельных идей вырабатывается система идей /теория социализма/, как отдельные идеи и идейки связываются в одну стройную систему — теорию социализма, и кем вырабатываются и связываются. Масса даёт своим руководителям программу и обоснование программы или руководители — массе?» /из письма Иосифа/.
Биографическая справка:
1907 г. Издание газет «Бакинский пролетарий» и «Гудок», борьба на их страницах с меньшевиками и эсэрами. Кампания по выборам в 4 Госдуму. Избран членом Бакинского Комитета РСДРП.
1908 г. — арест. В тюрьме — статьи, руководство вышеназванными газетами. Ссылка в Вологодскую губернию на два года. Сольвычегодск. Едва не умер от тифа. Побег.
Продолжает революционную работу в Баку и Тифлисе, созыв Тифлисской партконференции. Издание газеты «Тифлисский пролетарий». Пишет «Письма с Кавказа».
«…пролетарская партия — это не философская школа и не религиозная секта, а партия борьбы, которая руководит борющимся пролетариатом».
«Боевая группа руководителей должна быть по количеству своих членов гораздо меньше класса пролетариев, по своей сознательности и опыту стоять выше его и представлять собой сплочённую организацию». / «Класс пролетариев и партия пролетариев»/ «До сегодняшнего дня наша партия была похожа на гостеприимную патриархальную семью, которая готова принять всех сочувствующих. Но после того, как наша партия превратилась в централизованную организацию, она сбросила с себя патриархальный облик и полностью уподобилась крепости, двери которой открываются лишь для достойных».
Ещё в одном месте Иосиф говорит, что членство в партии — «святая святых», — комментировал АХ, — в другом — назвал её «своего рода орденом меченосцев внутри государства Советского».
1910 г. — уполномоченный ЦК Партии /агент ЦК/. Резолюция о переносе центра руководства партийной работой в Россию. Арест, выслан по этапу в Сольвычегодск. Письмо в ЦК «Из Сольвычегодской ссылки».
«Закованная в цепях лежала страна у ног её поработителей. Ленские выстрелы разбили лёд молчания, и — тронулась река народного движения. Тронулась!.. Всё, что было злого и пагубного в современном режиме, всё, чем болела многострадальная Россия — всё это собралось в одном факте, в событиях на Лене». /Статья Иосифа в газете «Звезда» по поводу Ленского расстрела./ «Мы, коммунисты — люди особого склада. Мы скроены из особого материала. Мы — те, которые составляют армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина… Не всякому дано быть членом такой партии. Не всякому дано выдержать невзгоды и бури, связанные с членством в такой партии. Сыны рабочего класса, сыны нужды и борьбы, сыны неимоверных лишений и героических усилий — вот кто, прежде всего, должны быть членами такой партии».
1911 г. — Иосиф нелегально выезжает из Вологодской губернии в Петербург, где устанавливает связи с петербургской парторганизацией.
Снова арест и высылка в Вологду…
Допотопная телеграфная лента, на которой проступал текст, белым серпантином сползала с экрана, по дощатому полу в вечность.
…1912 г. На 6-й Пражской конференции заочно избран членом ЦК. Побег из ссылки. Революционная работа в Баку и Тифлисе. Выполнение решений Пражской конференции. Петербург — «Звезда» и первый номер «Правды» со статьёй «Наши цели». Арест…
«Освещать путь русского рабочего движения светом международной социал-демократии, сеять правду среди рабочих о друзьях и врагах рабочего класса, стоять на страже интересов рабочего дела — вот какие цели будет преследовать «Правда»/ «Наши цели»/.
«Кавказские большевики примазывались к разного рода удалым предприятиям экспроприаторского рода; это известно т. Сталину, который в своё время был исключён из партийной организации за прикосновенность к экспроприации»./Свидетель Мартов/
Из беседы с Э. Людвигом:
— В вашей биографии имеются моменты, так сказать, «разбойных» выступлений. Интересовались ли Вы личностью Степана Разина? Каково Ваше отношение к нему как «идейному разбойнику»?
— Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др.
«В статье «Как понимает социал-демократия национальный вопрос» Джугашвили, указав на то, что социал-демократическая партия назвала себя российской, а не русской, пояснил, что этим она хотела продемонстрировать собственное стремление собрать под своим знаменем не только русских пролетариев, но и пролетариев всех национальностей России и что, следовательно, она примет все меры для уничтожения воздвигнутых между ними национальных перегородок». /Свидетель Р. Такер/ «Из Курейки он прислал законченную рукопись своего труда по национальному вопросу. Он просил переслать эту рукопись за границу, Ленину, который ждал эту работу». /А. Аллилуева/