Не совсем ясна природа мифологических представлений о глубинных животных Байкала «чудовищного» облика. Под усеянной колючими шипами громадной рыбой Мажин можно
подразумевать осетра, которого ловили и более четырех метров в длину. Рыбами со страшной пастью могут быть глубоководные бычки, у которых действительно аномально большая голова и совсем крохотное туловище. Встреча с ними в водных глубинах приводит в ужас необычностью строения туловища, почти черным пигментом тела, отсутствием чешуи, атрофирован-ностью глаз и действительно впечатляющей пастью. Образно говоря, это и есть «пасть с плавниками». Даже в строении внешне безобидной на вид рыбки голомянки, сплошь состоящей из жира, многое непонятно. Например, то, что она рождает мальков, минуя стадию икрометания; никогда не сбивается в косяки; вплоть до его дна. Но самое необычное — такая же непомерно большая пасть с острыми зубами, как у акулы. Форма ее головы, если говорить условно, чем-то напоминает крокодилью. Легко угадывается в мифах образ байкальской нерпы.
Сложнее с образом дракона Лусуд-хана являющегося главным богом Байкала в мифах бурят, якутов, эвенков и монголов (под разными именами) и даже древних китайцев. Начиная с рубежа нашей эры, особенно в эпоху средневековья, да и в современных представлениях это чуть ли не реальное животное, связанное как с водной бездной, так и с атмосферными грозами. Зафиксирован его образ также в наскальном искусстве Восточной Сибири бронзового века. Кости драконов (динозавров) часто находят и в Бурятии. Так говорить о чудовище могут лишь люди, видевшие его собственными глазами, ибо рассказы о нем удивительно согласуются до деталей поведения и облика. Даже современные русские старожилы-поморы уверяют, что, помимо нерпы, в Байкале водятся и другие, более крупные, млекопитающие, от которых разбегается в страхе вся живность, даже нерпа.
Шутки шутками, но подобные сведения порою являются основой для написания будоражащих современников книг. Например, в 1903 году в Варшаве увидела свет книга некоего польского путешественника, который делится своими впечатлениями о посещении сибирского озера Байкал. Ошалелым чита-
телям сообщалось, что в его водах обитают... дельфины, киты, сохатки и некие «фоки» («называемые здесь нерпами»). В безднах, еще не измеренных, находится особое животное — «создание, похожее на чушку, наполненную жиром, которая в своей сказочной жизни никогда наверх сама не всплывает». В последнем образе явно говорится о голомянке, обычной для местных поморов, но кажущейся диковинкой для новичков. А в прибрежных лесах, мол, можно запросто встретить белого арктического медведя, который укладывается в берлоту не осенью, как бурые, а весной — на лето. В 1994 году один японский автор опубликовал на родине еще более фантастическое известие: будто бы в Байкале живет водяное чудовище, похожее на таинственного обитателя озера Лох-Несс в Шотландии. Мне довелось встречаться с посланцами японского автора, требовавшими познакомить с теми людьми, кто его видел. Но единственное, что я передал гостям — это выписки из древних шаманских преданий о Лусуд-хане — драконоподобном божестве Байкала — и зарисовка китайского «очевидца» начала нашей эры существа с рыбьим туловищем и мордой дракона.
МОРЕ УШЕДШИХ ПРЕДКОВ
Отправившись в погоню за похищенной врагами невестой, древний якутский богатырь Юрюнг Уолан вскоре прискакал на верном коне к западным берегам невиданного таежного моря Муус Кудулу Байгала («Ледяного Байкала»), зажатого между каменными громадами неприступных гор. Так вот он какой, грозный в величии своем страшный водоем, слышимый «за девять дней» студеным дыханием своим и различимый «за три дня» всплесками вздымающихся валов! По необъятным просторам его от горизонта до горизонта, теряясь в белых клубах холодного тумана, громоздились тяжелые сверкающие льдины, с громовым шумом ломаясь о береговые скалы в мелкую скрипящую шугу.