Культовое содержание данной группы изображений, как считал А.П. Окладников, не подлежит сомнению. На это прямо показывает положение рук человеческих фигур, воздетых к небу в общеизвестном ритуальном жесте произносимой молитвы, обращения к Небу, божествам верхнего (или нижнего) мира. Образ лося или оленя, сопровождающего лодки мертвых в их плавании в потусторонний мир, также известен в шаманском фольклоре народов Сибири. Это, безусловно, хорошо знакомая
по древним мифам фигура животного (конкретно лося или оленя) — обитателя (хозяина) нижнего мира, а также образы ныряющих в волнах «реки мертвых» оленьих быков эвенкийских погребальных заклинаний, и страшных лосей кетских легенд об оленихе — владычице преисподней Хосядам, окаменевшей посреди Енисея.
В свете сказанного я по-иному расцениваю смысл обнаруженного мною интересного культового комплекса начала бронзового века на Шаманском мысу, что узкой каменной грядой далеко выдается в акваторию озера Байкал на его южной оконечности. Помимо довольно крупного могильника (раскопки его продолжаются), где умершие лежали в берестяных лодках-оморочках при наборе бытовых и промысловых орудий труда, уложенных как бы в походные сумы, здесь было найдено святилище над входом в полузатопленную пещеру. Фасад ее украшает рисунок оленя с ветвистыми рогами. Не может ли все это представлять собой иллюстрацию шаманского мифа о «мире мертвых», а сама пещера — это воображаемый вход в преисподнюю, который и «охраняет» ее «дух-хозяин»?
Подобных мест, так сказать узкого родового значения, на Байкале имелось три. У жителей Приольхонья, естественно, аналогичные функции несла пещера Бурхан (Шаманка) на Малом море, с рисунком «птицеобразного» существа на фасаде и крупным некрополем на берегу. И, конечно же, не случайно, что такие же неолитические могильники расположены в устьях рек, впадающих в Малое море. Таким местом являлся и Шаман-камень в истоке Ангары, но оно недостаточно изучено. Но из всех трех мест главным все же считался мыс Бурхан.
И уж совсем интересно то, что «драконоподобная» ипостась владыки преисподней, о чем говорили древнекитайские летописцы, шаманский фольклор народов Прибайкалья, средневековые монгольские источники (об этом далее), не был чужд и в бронзовом веке. На петроглифе у с. Шишкина и на «селенгин-ских» наскальных изображениях Забайкалья тема драконов также присутствует, получив большое распространение с прихо-
дом из Китая хуннов во II веке до н.э. Постепенно дракон этот вытеснил из шаманского пантеона древнейший образ мифического оленя и занял одно из центральных мест среди божеств озера Байкал.
Если в древнем фольклоре околобайкальских народов центральное место занимают эпизоды встречи с мифическими драконами неведомых глубин Байкала, которых можно принять за плод фантазии местных аборигенов, то особый интерес представляют те же образы в памятниках письменности эпохи средневековья.
С именем арабского познания Северной Азии прежде всего связывается открытие страшных народов яджуджей и маджуд-жей, язык которых, якобы, был похож одновременно на змеиное шипение и на птичий свист, не говоря уже о том чудовищном облике, которым они обладали. Священная книга мусульманского мира «Коран» помещает фантастические народы где-то в суровой северной земле, как предполагают, в Сибири. Яджуджи и маджуджи будто бы обитали в долине, «в стране мрака, облаков и непроницаемой мглы», кишащей громадными змеями, гадами и свирепыми зверями. В сирийской и еврейской редакциях «Александрии» (о походах Александра Македонского против «поганых» народов северных границ эйкумены) есть аналогичные и не менее красочные рассказы о «змеиных» племенах готов и магогов, отождествляемых по роду признаков с яджуджа-ми и маджуджами. А вот что писал еще один автор XII-XIII веков Рашид-ал-Бакуби о Сибири: «Есть там горы со змеями, и если кто-нибудь на них посмотрит, то умирает. Однако змеи никогда не покидают этой горы».
В связи с загадочной «страной змей» большой интерес вызывает географическая привязка к району Байкала некоей земли Йиланчжоу. Академик В.В. Бартольд на известия средневе-
ковых авторов писал: «Об области Йиланчжою только говорится, что она получила название по большой змее (по-турецки, т.е. по-тюркски йилци или план — «змея»); местоположение этой области ближе не определяется». Однако фонетический анализ названия, по мнению В.В. Бартольда, все же показывает, что «страна Йиланчжоу (Еланчжоу)», т.е. буквально «область змей», тождественна понятию «Северный динлин», а именно, одного из его родов — Манао (Магин), обитавшего, по древним письменным источникам, где-то в районе озера Байкал. Манао (на тюрко-монгольских языках — Мангус) переводится как «чудовищный змей». Некоторые исследователи склонны связывать манао с позднейшими меркитами, обитавшими в Йиланчжоу под старинным именем милиге (милигэ). Добавим сразу же, что согласно «Сокровенному сказанию» монголов XIII века, меркит-ский улус располагался близ страны Баргуджин-Тукум, а именно: на реке Селенге вплоть до берегов Байкала.