 |
| Сувинские скалы |
ящих из замысловатых сплетений различных геометрических фигур и линий, часть из которых (напр. люди, шаманы, лесные животные и пр.) хорошо читаются. Есть в них дух «селен-гинских» изображений бронзового века, но преобладают все же «таежные» мотивы, характерные для мира охотников (предков эвенков). В своей публикации я дал этим рисункам такую характеристику: «Душеланские наскальные композиции целиком и полностью относятся к «таежным» петроглифам края с ярко выраженной охотничьей магией. Основными мотивами древних изображений являются фигуры оленей разных полов, находящихся в стадии гона, счетные и солярные знаки, человечки, шаманы и масса антропоморфных рисунков».
Чтобы выяснить истоки культа святого места, я осуществил археологические раскопки под плоскостями с рисунками в трех
местах. Жертвенные приношения оказались разновременными — от этнографической современности до каменного века: среди них особенно насыщенными были культурные слои средневекового периода и бронзового века: керамика, полосы прошитой бересты, кости животных, угли кострищ.
Интересным культовым местом Баргузинской долины оказалась местность Суво с чередой весьма эффектных скал на склоне Икатского хребта. На эвенкийском языке топоним означает «вихрь» (сувойя). И именно эвенки считали, что «хозяин» Суво распоряжается ветрами, которые здесь отличаются особенной силой. Более того, и по научным данным, именно с Суво берет начало знаменитый на Байкале ветер баргузин.
Буряты, вытеснив эвенкийское население, не смогли переломить шаманскую традицию и продолжили культ «хозяина» ветровой стихии. Но они дали имя ему Тумурши-ноиона с женой Тудугши-хатан. Ламы также не стали ломать традицию, но возвели у подножья скал обо и деревянный бумхан. По воспоминаниям старожилов, на ламский молебен в честь божественного сувойского владыки еще полвека тому назад собиралось много бурят, живущих в районе Баян-гола, Улюна и Улюкчикана, а во время церемонии в жертву приносили барана.
Особо следует сказать о культовом месте «Шаманка» или «Шаманский камень» у подножья горы Малая Шаманская, там, где река Баргузин по пути к Байкалу прорывается через горную теснину (ущелье). Точнее говоря, здесь объектом поклонения служили две эффектные скалы, верхние части которых, «объеденные» ветрами, приобрели причудливые очертания, а нижняя, хорошо защищенная лесом, сохранила свою прежнюю конфигурацию.
Еще и И.Г. Георги упоминал топоним «Шаманский камень», но не дал описания проводившихся здесь обрядов. Вероятно, культ в его время уже забывался в связи с оттеснением эвенков. Но и буряты не знают о памятнике ничего. Только русские старожилы, поселившиеся в середине XVII столетия, имеют легенды о «живущей» на скалах шаманке-колдунье, «гонящейся» за
проходящими путниками. Возможно, попыткой русского православия уменьшить «силу» древнего языческого места является установка на вершине скалы большого креста, остатки которого сохранились до сих пор.
В 1977 году при обследовании святого места мне удалось обнаружить выполненную красной охрой композицию древних рисунков, характерную для охотников таежной зоны Сибири каменного века: сцену гона самца за самками-оленями. Раскопки у подножья скалы дали скопление древесных угольков, обломок керамики неопределимого времени. Таким образом, святилище каменного века было забыто с оттеснением эвенков и более не возобновлялось.
Особую категорию шаманских святых мест Бартузинской долины представляют капища на перевалах Икатского хребта, через которые проходили старинные кочевые тропы из Баргузина в окрестности Еравнинских озер и далее в Восточное Забайкалье.
Одно из таких мест расположено в верховьях р. Ины на берегу горного озера Алдан и до сих пор почитается у эвенков священным. Еще И.Г. Георги в XVIII столетии описал растущий здесь «искривленный сибирский кедр», посвященный «демонам». Подобные деревья, по его словам, именовались среди тунгусов налакитами. К. Риттер, цитируя Георги, сообщал, что проходящие через перевал путники «обвешивают его (ствол кедра, — А.Т.) тряпочками, пучками волос, лошадиными гривами и проч.»
Другое подобное место по этой древней кочевой тропе размещалось в устье р. Алдан. Посвящено оно было духам сразу двух горных рек. Само место И.Г. Георги и К. Риттером не описано, однако имеется указание на характер проводившихся на нем шаманских действий: «Здесь тунгусы по своему суеверному обычаю прикармливали каждую из двух рек, т.е. приносили