Имел ли царь Аха, погребённый в Негада, своим вторым именем «Мина», или нет, во всяком случае, это был могущественный государь, признававшийся во всём Египте. В его обеих гробницах найдены пластинки из слоновой кости с изображениями событий его царствования, имевшими целью обозначение по ним лет. На одной изображена флотилия, едущая в Саис на освящение храма богини Нейт, на других мы видим пленников, ливийцев и др., указывающих на внешние войны и т. п. Вероятно, «Нар-Мер» был его ближайшим предшественником, а может быть, преемником, во всяком случае, его царствование должно быть отнесено к той же эпохе. От него, кроме описанной нами пластинки, с изображением победы, сохранилась булава с рельефным изображением юбилейного праздника с ритуальной пляской и храмом бога Тота, с огромными цифрами угнанного у ливийцев скота и т. п. На этих памятниках, кроме изображений, имеющих характер пиктографии, мы уже находим начатки иероглифического фантастического письма, сначала употреблявшегося для собственных имён (на пластинке «Нар-Мера» для имён царя, названия покорённой области, разрушенной крепости), цифр (6000 пленных) и т. п., а затем и для целых строк, чтение которых, ввиду их архаичности, пока ещё затруднительно.
В Абидосе открыты гробницы царей, и многочисленные их памятники дают возможность составить список не менее 15 имён двух первых династий. Чтение этих имён всё ещё вызывает сомнения, а потому лишь в немногих случаях они могут быть без оговорок отождествлены с приводимыми в списках Манефона и на барельефе в Абидосском храме, где создатель его Сети I со своим сыном Рамсесом II изобразил себя совершающим каждение пред именами своих предшественников, начиная с основания царства. Возможно, что во время постройки храма были открыты гробницы древнейших царей, о них вспомнили, но имён их уже не могли точно прочесть и передали архаические иероглифы, как могли. За время этих двух династий Египет мало-помалу стал принимать тот религиозный, культурный и государственный облик, который свойствен ему был в последующую эпоху. Государство уже было сплочённым бюрократическим; при первом царе III династии Хасехемуи была последняя война с Дельтой — памятники этого царя в Иераконполе изображают его сидящим на троне в виде статуи обычного во все времена в Египте типа, но на пьедестале изображены в самых разнообразных позах убитые и умирающие враги уже вне всякой условности и с большим реализмом. И здесь даются огромные, конечно, фантастические цифры. Скульптура этой эпохи стала давать и такие совершенные произведения, как статуэтка из слоновой кости старика-царя, замечательная по работе и реализму. Весьма интересна резьба на ручках кремневых ножей, сделанных из слоновой кости и металлов. На одной из них, недавно приобретённой Лувром, изображены с одной стороны в горизонтальных рядах сухопутная и речная битвы, с другой — богатырь, укрощающий двух колоссальных львов и окружённый животными. По стилю это изображение едва ли не ближе к Вавилонии и даже Эламу, чем к классическому Египту, что заставило ещё раз поднять вопрос о связи в архаическую эпоху Египта с Вавилоном или об общности происхождения двух великих культур. Шиферные пластинки, особенно более древние, уже немедленно после своего открытия также давали повод говорить об этих связях, но особенно показательно в этом отношении употребление египтянами в качестве печатей цилиндров, которые, начиная с эпохи Среднего царства, заменяются скарабеями и совершенно выходят из употребления, а также то обстоятельство, что египетская система мер и весов восходит к вавилонской. Всё это, конечно, указывает на сложность условий развития египетской культуры, хотя и заключённой в узкую долину, но далеко не обособленной от окружающего мира. Уже к началу I династии в Египет попадает медь с Кипра; цари этой династии воюют с ливийцами, и с семитами Синая, где разрабатывают рудники; деревянные покрытия и полы в их абидосских гробницах требовали леса, который получался из Палестины и Финикии; в этих гробницах, а также в Негаде, найдены сосуды, имеющие соответствия в неолитических кипрского Кносса. В Иераконполе открыта фигурка из настоящего ляпис-лазури, камня, добываемого только в Афганистане и попадавшего в Египет впоследствии чрез Вавилон. Изделия из обсидана также указывают на торговлю, вероятно, с севером.
Таким образом, три великие цивилизации — Египетская, Вавилонская и Эгейская были почти современны. Какая из них возникла раньше и насколько, в настоящее время определить ещё не представляется возможным; хронология, особенно египетская, представляет всё ещё значительные трудности, и только недавно удалось её установить с большим или меньшим приближением. В Египте не было постоянной эры; первоначально летосчисление велось первобытным способом — года обозначались просто по наиболее памятным событиям, потом по податным переписям и, наконец, по годам царствований. Для справок существовали списки лет по царствованиям и событиям; до нас дошли куски камней с такими списками — один в музее в Палермо, обнимавший некогда весь период от раздельного существования двух царств до V династии включительно; в нашем распоряжении только 1/6 этого важного памятника, который может быть назван древнейшей летописью и который, если бы сохранился полностью, дал бы из года в год весь остов истории Египта значительной части Древнего царства. Другим важным памятником этого рода является папирус Туринского музея со списком царей, с датами и суммами их по периодам. К сожалению, и он сохранился в разорванном виде и доходит только до XVII династии. Некоторое пособие оказывает сохранённое поздними византийскими хронографами извлечение из труда современника первых Птолемеев египетского жреца Манефона, написавшего для греков египетскую историю. Это извлечение представляет списки царей с датами, распределённых по 30 династиям. Это распределение удержано в науке, что же касается дат, то они весьма искажены. Трудность увеличивается ещё тем, что египетский год не соответствовал точно ни солнечному, ни лунному: он состоял уже в эпоху Древнего царства из 12 месяцев по 30 дней и 5 добавочных дней в конце года. Такой год был на ¼ с лишним суток короче солнечного, и в течение столетий эта разница обращалась в месяцы и годы, перетасовывая времена года и праздники. Но египетская жизнь зависела не только от солнца и луны, но и от Нила. Разлития великой реки, всецело направлявшие жизнь земледельца, заставили разделить год не на четыре времени, как везде, а на три — время наводнения (сентябрь—декабрь), посева или зиму (январь—апрель) и жатву или лето. Кроме того, начало подъёма Нила совпадало с первым появлением на утреннем небе пред солнечным восходом яркой звезды Сириуса. Египтяне считали этот день «началом года» и различали его от «нового года» — начала гражданского года в 365 дней. 1461 гражданский год равнялся 1460 годам Сириуса (365×4) — так называемый период Сириуса. Египтяне отмечали праздником утренний восход Сириуса и указывали, на какой месяц и какое число гражданского года он пришёлся. Несколько таких указаний сохранилось, и это даёт нам возможность, при помощи астрономических вычислений, определить данный год в цифрах нашей эры. Древнейшим из таких указаний пока остаётся от 7 года царя XII династии Сенусерта III, когда выход Сириуса пал на 16 число 8-го месяца; это даёт 1882–1879 гг.; дальше вверх приблизительный подсчёт данных Туринского папируса в связи с другими побочными указаниями, приводит во вторую половину IV тысячелетия, как во время основания единого Египетского государства. Ему должен был предшествовать период сложения из отдельных областей и из двух царств, и ещё более продолжительное время культурного развития. Во вторую половину V тысячелетия приведёт нас совпадение дня начала гражданского года с утренним появлением Сириуса, — это было временем изобретения календаря.