Гедда знала, что Леон еще неделю назад с почтой, доставленной на вертолете, получил письмо. Гордость не позволяла ей спросить, что было в том письме, а Леон молчал, становясь еще более мрачным.
Гудел на рейде теплоход. Вот он развернулся и взял курс в сторону Большой земли. Гедда провожала теплоход взглядом, и что-то заставило ее поднять прощально руку.
— Ты что так взволнована? — услышала она голос Сестры горностая.
— Мне почему-то кажется, что Леон там, на теплоходе, что он нас покинул...
— Ты с ума сошла! — Сестра горностая, прижав руки к груди, сделала несколько стремительных шагов, как бы пытаясь догнать теплоход, но, споткнувшись о камень, остановилась.
А Леон действительно уплывал на теплоходе. Совсем недавно он получил письмо от Макса Клайна по кличке Зомби. Все эти годы Клайн возглавлял группу «этнографов», подчиненную Стайрону. Власти проявили повышенный интерес к «этнографам», и Леон понимал, в чем тут причина. Для него было совершенно очевидным, что научные исследования — это лишь прикрытие, ширма. Зомби в письме выражал надежду, что Леон и Мария представят со своей стороны убедительные доказательства честной и чистой работы группы «этнографов». Зомби позволял себе и туманные угрозы: «Полагаясь на твою мудрость, дорогой Леон, я бы тебе посоветовал убедить Марию стать благоразумней: пусть она выступит на нашей стороне и заставит замолчать своего дражайшего супруга Ялмара Берга, который не один раз очень лихо прохаживался на наш счет. В противном случае неминуем высший гнев, а что это значит, ты должен догадаться...»
Надо было как можно скорее увидеть Марию и Ялмара. Надо было спешить, пока не поздно!
Уплывает остров. Отторгается от Леона какая-то часть его души. Думал ли он, когда впервые вступил на этот клочок земли, затерянный в Ледовитом океане, что так глубоко сроднится с ним?! Виднеются конусы чумов, причудливо искаженные миражем. Как высоко поднимает мираж их верхушки! Возможно, сама природа решила показать ему на прощание истинное значение этих примитивных жилищ: смотри, мол, ведь это храмы...
Удалялся остров, постепенно превращаясь в несколько горных вершин, покрытых вечным снегом, остальной своей твердью как бы уходя в пучину океана. И Леону представлялось, что остров тонет, и в криках чаек чудился ему голос матери. Протягивает она руки и зовет, зовет сына... И Брат оленя стоит рядом с ней, глубоко опечаленный, обиженный и даже испуганный: ему не могла не прийти мысль, что Сестра горностая, как это было однажды, может покинуть остров в поисках сына...
Все меньше становится остров. Все мучительнее у Леона чувство своей вины перед теми, кто там остался. Вдруг вспомнилась Чистая водица — больная совесть его. Скорее даже не вспомнилась, а представилась точно такой же, как в тот удивительный миг после поединка с Братом скалы... Машет и машет Чистая водица прощально рукой.
А вот и Гедда вскинула над головой руку. «Прости меня, Гедда, — мысленно умоляет Леон. — Я столько всем вам принес зла...»
Остров утонул в море. И похоронил Леон в душе что-то бесконечно дорогое. А через сутки он уже стоял перед дачей Ялмара и Марии...
Макс Клайн с безобидным видом самого невинного существа собирал цветочки неподалеку от дачи. Однако он нет-нет да оглядывался, напряженно изучая обстановку... Ялмара Берга дома не было. Мария одна, если не считать ребенка. Удивительно, как она прекрасна! Это мучило Макса Клайна еще тогда, когда они работали вместе. Пусть в шутку, но он не раз признавался ей в любви. И вот теперь он должен «убрать» ее. Сложна жизнь. Непостижимо сложна. Что поделаешь, если Мария слишком много знает и, судя по всему, не желает забывать. Не желает... Вот так рассуждал Зомби. Нет, ему было непросто все это сделать, он еще не был идеальным зомби. Он по-своему мучился. Он собирал и собирал цветочки в букетик и не видел Леона. Впрочем, и Леон пока не видел его.
Мария сидела на скамеечке у клумбы, а возле нее малыш поливал из лейки цветы. «Это и есть Освальд, — успел подумать Леон. — Как он похож на Марию».
Леон уже хотел кашлянуть, чтобы обратить на себя внимание Марии, как вдруг заметил Зомби. И самым страшным было в этом мгновении то, что Леон уловил, как Зомби взвел пистолет и сунул в карман куртки.
— Здравствуй, Мария! — неестественно весело воскликнул Зомби и протянул ей букетик цветов.
Мария резко повернулась, и на лице ее отразилось смятение.
Бог ты мой, неужели мыслимо такое, чтобы протянуть букетик цветов, а потом... Что будет потом?
— Зомби, не смей! — крикнул Леон.