— Сэм, конечно. Достаточно вспомнить Сэма Коэна...
— Вот, вот, Сэм Коэн! Один из единомышленников этого господина изволил пышно выразиться по поводу его «беби» — нейтронной бомбы: «Не бомба, а пианино, и его мало иметь, на нем надо уметь играть». Так вот, я спрашиваю у тебя, человечество, не реквием ли собирается играть на твоих похоронах этот жуткий маэстро?
— Похоже на это, — едва слышно ответила Мария.
— Если Сэм говорит о возможности ограниченной атомной войны в Европе, то чем может обернуться для европейцев эта чудовищная ограниченность его мышления с точки зрения элементарной человечности, когда гибель какой-то части этого континента или даже всего континента заранее разумеется как вполне допустимая норма?
— Об этом страшно подумать.
— Проснись, человек, проснись и скажи, кто упорно взывает к мудрости, предлагая загнать джинна не в бомбы, а в мирные энергетические устройства, кто первый сотворил атомную электростанцию? Кто на весь мир торжественно объявил, что первым никогда не даст воли своему джинну, — Сэм или Иван? Что же ты молчишь, человечество, я жду ответа.
Мария наконец откинулась на спинку стула, подняла воротничок халата, как бы пытаясь согреться, и сказала:
— Я думаю...
— И если учесть, что Сэм не однажды был намерен сжечь города Ивана, и не только его города, однако не решился на это, то не напрашивается ли очень обнадеживающий вывод, что второй джинн оказался способным схватить за руку первого?! — При этих словах Ялмар резко встал с кресла, сделал такое движение, словно он схватил кого-то невидимого за руку, схватил мертвой хваткой. — И это... это самое главное! Это фундаментальная истина в истории нынешнего человечества. Теперь я уже говорю как автор возможной книги. — Пришлепнул ладонью рукопись, как бы ставил особой важности печать. — Без ответа на эти вопросы работа моя... не будет стоить и гроша... — И уже совсем другим тоном, почувствовав освобождение от того, что, сумел, самое главное в концепции своей книги, добавил: — Как видишь, дважды два не всегда четыре...
Поднимая воротничок, Мария опять зябко поежилась и сказала:
— Странно, на улице духота, а меня знобит. И все-таки я предлагаю перед сном искупаться. Кажется, гроза собирается. — И, поднявшись с кресла, почти упала на Ялмара, обнимая его. — Уверяю тебя, заклинатель стихий. Я буду очень серьезно думать...
— А у Дмитрия болит похороненная нога, — тихо промолвил Ялмар, обнимая Марию. — Это значит, что и у оленя болит голова. О, как болит голова у оленя...
Искупавшись, сразу же легли спать.
На подлунный мир давила предгрозовая духота, заставляя все живое находить забвенье в тяжкой дреме. Где-то далеко-далеко погромыхивал гром. Мария постепенно погружалась в сон. Падала, падала, падала невероятных размеров луна. И Мария в предчувствии катастрофы отчаянно звала Ялмара.
И ударилась луна о землю. И расколол плотную, как гранитная скала, тишину оглушительный взрыв. На миг высветилось бледное лицо Ялмара. Мария видела, как беззвучно шевелились его губы. Кажется, он звал ее. И снова раздался грохот. Осыпались зеленые искры взорванной луны. Мария искала Ялмара, обливаясь слезами. И вдруг столкнулась с Леоном... Все пятится и пятится Леон, не отрывая от Марии странного взгляда.
— Где же ты была, Мария? — спросил он. — Я так долго искал тебя и, кажется, лишился рассудка.
— Присядь, Леон, — попросила Мария. — Не видел ли ты Ялмара?
— Будь он проклят, твой Ялмар!
— Замолчи, Леон! За что ты проклинаешь его?
— Я люблю, очень люблю тебя, Мария. — Леон показал куда-то вдаль. — Вон там я вижу сосновую рощу. Белки снуют. Почему мне кажется, что это не белки, а мои мысли о тебе, Мария? А еще мысли о матери. Ты знаешь, я, в сущности, предал мать...
Опустившись на траву, Леон крепко обхватил колени и погрузился в себя, никого и ничего не замечая.
— Что с тобой, Леон? — спросила Мария, пытаясь встретиться с его взглядом.
Вдруг из мрака возник Стайрон.
— Оставьте меня в покое! — закричала Мария.
Стайрон замедленно погрозил пальцем:
— Э нет, дорогая. Ты слишком много знаешь о моих делах. Ты посмела заглянуть в мою тайную лабораторию.
— Я ничего не знаю, я ничего не видела!