— Человек, идущий от солнца, имя которому Брат оленя, высказал догадку, которая взволновала всех нас. В только что появившемся на свет существе иной сути он угадал Волшебного оленя. Кто видел это существо?
И все старцы подтвердили, что каждый из них уже видел существо иной сути.
— Выдерживает ли догадка Брата оленя силу здравого мнения? — спросил Брат совы, вскинув лицо, будто он обращался с вопросом и еще к кому-то, кроме сидящих перед ним старцев, возможно, к самой вечности.
Затягиваясь из трубки здравого мнения, каждый из старцев кивал головой и говорил: «Я склонен признать за истину догадку Брата оленя».
— Но известно ли вам, насколько должен быть внимательным и добрым наш глаз, чтобы угадать, что хочет сказать людям Волшебный олень?
— Зачем же было угодно судьбе, чтобы мы дожили до наших преклонных лет? — ответил за всех вопросом на вопрос Брат кита, огромного роста старик с крупным лицом, чем-то напоминающим именно то существо, которому он был братом.
— В таком случае нам предстоит подняться еще выше над суетным, — после глубокой затяжки из священной трубки сказал Брат совы. — Лицедейство, жестокость, вздорная брань, лень, беспечность, равнодушие, наговоры — одним словом, все, что таит в себе злое начало, — должно уйти из нашего стойбища, с нашего острова. А также... пусть все это покинет срединный мир, каким является Земля — обиталище рода людского.
«Пусть покинет», — всяк по-своему повторили старцы, глубоко затягиваясь по очереди из священной трубки.
— В таком случае я сообщу наше здравое мнение Брату оленя. Пригласите его к священной трубке...
И Брат оленя предстал перед мудрецами, с глубоким почтением выслушал Брата совы и опустился на колени, торжественно принимая священную трубку и глубоко затягиваясь из нее.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
А ЕСЛИ ПОВЕРИТЬ, ЧТО ОН ИСКАЛ ЕЕ МНОГО ВЕКОВ?
Брат оленя устал и решил наконец провести ночь не в стаде отелившихся важенок, а в родном чуме. Была еще одна причина, по которой он не мог в ту ночь покинуть очаг: в стойбище явились геологи. А они могли принести с собой что-нибудь из того, что здесь называли бешеной водой, — спирт, виски, вино. Брат оленя больше всего боялся, как бы геологи не угостили бешеной водой его жену — Сестру горностая: ведь тем самым они унизят ее, словно подменят, сделают больной и несчастной. А между тем не было для него дороже человека, чем эта женщина. Ему казалось, что он искал ее много веков. Точно ли это было именно так? Э, зачем сомневаться в том, во что уже невозможно не верить. Брат оленя внушил себе: в незапамятные времена были они оба журавлями, и даже, случалось, видел это во сне — значит, здесь есть какая-то истина. И по осени, когда отлетали птицы, а среди них журавли, Брат оленя не находил себе места от тоски. И никто не мог понять, что с ним происходит. А он ждал, ждал встречи с ней, с бывшей своей журавлихой, и жил предчувствием; это уже где-то совсем, совсем близко.
И вот оно, наконец, случилось! Как-то прибыл Брат оленя по делу к хозяину оленей Томасу Бергу на Большую землю, шел по городу, и вдруг словно что-то его толкнуло в самое сердце. Сначала он ничего не мог понять, наконец обратил внимание на женщину, которая шла впереди него. Она была богато одета, и Брату оленя в голову не приходило о чем-нибудь с ней заговорить. Но что-то все-таки толкнуло его в сердце. Возможно, пролетели в небе журавли? Так нет, журавлей не видно. Брат оленя снова перевел взгляд на женщину и понял, что она плачет. И повлекла его странная сила, придав ему отчаянную смелость. Он поравнялся с богатой особой, заглянул ей в лицо и понял, что женщина эта северного племени. Он изумился ее красоте. Брату оленя было трудно вот так, сразу постигнуть, в чем же секрет ее красоты. Нежным было ее лицо? Да, конечно. Была она, как девушка, тонкой и хрупкой? Да, конечно. Но если бы только это! Во всем своем облике она хранила тайну красоты летящей птицы, стремительно мчащейся оленихи. То, что было дано иным существам по одному лишь крошечному солнечному лучику, казалось, теперь теплым и ласковым солнцем вселилось в нее. Да, в ней живет свое особое солнце. Потому так мягко и лучисто светятся ее глаза.
Но женщина плакала. Стремительно шагнув к ней, Брат оленя спросил:
— Почему ты плачешь? — И добавил на своем языке: — Нужно ли тебе?
Конечно же, тут имелось в виду его участие.
С нескрываемым изумлением сквозь слезы рассматривала женщина Брата оленя и наконец спросила в свою очередь:
— Кто ты?
— Я тот, который искал тебя много веков. Когда-то, давным-давно, изначально, мы были с тобой журавлями...