— Постой, постой, ты что морочишь мне голову? — Генерал капризно надулся. — И почему какой-то дикарь представлен жрецом на моих похоронах? Разве не нашлось человека достойнее?.. Иди и убей оленя!
Жрец изменился в лице, но подошел к оленю и вынул нож.
И закричала Чистая водица. Так закричала, что встревожилось все сущее на земле. Заволновались люди. «Что, что случилось?» — спрашивали они друг у друга. «Кажется, должен погибнуть олень», — сказал один из них, заметно успокаиваясь. «А‑а‑а, всего-навсего олень», — зевнул кто-то другой, намереваясь войти в свой дом и снова улечься в постель. Но его схватила за руку девочка, удивительно похожая на Чистую водицу: «Отец, очнись! — закричала она. — Очнись! Надо спасти оленя!» — «Ну вот еще, вечно у тебя какие-то фантазии. Олень есть олень, и если его надо кому-то убить — это не наше дело. Успокойся, пойдем спать». — «Нельзя спать! — закричала девочка, удивительно похожая на Чистую водицу. — Трубит олень! Он хочет нас остеречь! Он чувствует беду! Он страдает, потому что не может заговорить человеческим голосом. У него болит голова, и он может сойти с ума». Отец присел перед дочерью на корточки, встревоженно разглядывал ее лицо. «Однако какие странные у тебя мысли. Будто и детские и совсем не детские... — Он приложил руку ко лбу дочери. — У тебя, кажется, жар. Пойдем в дом». Но дочь вырвалась из рук отца.
Вот и у костра уже очутилась эта девочка и слилась с Чистой водицей, будто и там, далеко-далеко, где люди так равнодушно приняли весть о возможной гибели оленя, была тоже она.
Жрец снова подошел к покойнику, так и не ударив ножом оленя.
— Господин генерал, ни один покойник до вас не был удостоен чести наблюдать на своих похоронах такое щедрое жертвоприношение. Зачем вам какой-то олень? Зачем несчастная девочка? Ведь само человечество подошло к костру на закланье...
— Неужели все человечество? — обеспокоился генерал. — Впрочем, черт с ним, с человечеством. Но две трети моего народа должно остаться в живых. Так подсчитали компьютеры...
— Ваши компьютеры глупы, господин генерал! Они не способны ответить на главный для совести вашей вопрос: кто вы — убийца или самоубийца?
— Ну кто же я, по-вашему?
— Мое мышление человека, проклявшего цивилизацию, дает вам шанс на нравственное оправдание, если вы нажмете на кнопку. Впрочем, кроме меня, вас некому будет оправдывать. Погибнут все: и палач, и жертва, и судья, и подсудимый. А вместе с ними погибнет всякое понятие о преступлении, о вине и наказании... Да и не хочу я вас оправдывать. Я вас ненавижу и потому проклинаю, хотя и заключаю с вами свой дьявольский союз...
— Что ты тут мне читаешь какие-то проповеди, да еще с проклятиями! — уже выходил из себя генерал. — Я знаю одно: чем больше убито врагов, тем больше у генерала орденов за доблесть. Ну, так при чем здесь совесть и зачем мне твое нравственное оправдание?
— Значит, и дети и старики входят в число ваших врагов. Логика механической обезьяны, — жрец с тоской посмотрел в сторону костра, потом перевел взгляд на летящего ворона. — А знаете, господин генерал, ведь я колдун и мог бы вам погадать на требухе убитого ворона...
Генерал от любопытства голову приподнял, в глазах его проснулась жизнь.
— О, это весьма интересно! Мне хотелось бы знать, как пойдут дела моей фирмы в руках сына?
— Но не лучше ли обратиться к компьютеру?
— В черту компьютер! Давай гадай, колдун, на требухе ворона...
Жрец засмеялся и опять погрозил генералу пальцем. И тот задохнулся от гнева.
— Ты, кажется, надо мной издеваешься, жалкий индеец?
— Я бы с удовольствием снял с вас скальп, господин генерал, коль скоро вы назвали меня индейцем. Но вы еще нужны мне. Как ни странно, мы союзники. Я все-таки надеюсь, что вы нажмете на кнопку. Уйдете в небытие все вместе с вашими компьютерами! Вы все превратились в роботов — современных обезьян, которые вызывают не только болезненное чувство стыда, но и ужаса. Обезьяна должна уйти, уступив место первочеловеку. Вот мое пророчество.
— Это ты пророк? — Генерал засмеялся, даже попридержал руками колышущееся брюшко. — По-моему, ты просто безумный...
По лицу жреца пробежала судорога и до неузнаваемости исказила его. Он вдруг потряс генерала за плечи и закричал:
— Если верно, что миром нынче правит безумие, то нажмите на кнопку, господин генерал! На кнопку! На кнопку! На кнопку! Еще немного, и вы проиграете... Возможна огромной силы ударная волна против безумия. И ее не учесть и не высчитать никакими компьютерами!..