Но это Леон понял много времени спустя. А сейчас он вместе с Геддой вслушивался в осторожные шаги Брата орла и думал о том, что, кажется, начинается новая драма...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
УРОКИ БРАТА ОРЛА
Какое-то время Брат орла как бы издали приглядывался к Леону, надеясь, что тот исчезнет так же неожиданно, как и появился. Но Леон не исчезал. Он часто бродил в одиночестве по снежной тундре, как некий дух тоски и печали, иногда пробивал во льду реки лунку, ловил рыбу или копошился в снегу, добывая кустарник для костра. Случалось, Брат орла видел его вдвоем с Братом оленя. Тот уводил его в стадо, учил владеть арканом или шел с ним по следам лисиц и песцов, показывал, как ставить капканы. Они, видимо, очень сдружились, потому что могли о чем-то рассуждать часами, и Леон после этого, кажется, оживал, принимался за дело. Постепенно Леон пристрастился мастерить нарты и, как ни странно, преуспел в этом непростом деле, чем вызывал истинное восхищение жителей стойбища. Скрепя сердце признавал успехи Леона и Брат орла, все больше и больше мрачнея от мысли, что тот здесь все-таки может прижиться. Прошло какое-то время, и Леон нашел еще одно серьезное занятие для себя: он стал учить детей грамоте, и не только детей, потянулись к нему и юноши, и пожилые пастухи, даже древний старик Брат совы грозился научиться понимать тайну немоговорящих вестей, так он определил для себя грамоту. Не ходил в чум Брата оленя на занятия только Брат орла. Иногда заглядывал в чум, насмешливо наблюдал, как потеют его приятели над тетрадками, которые они раскладывали на фанерках, положенных на колени. Презрительно усмехаясь, он иногда отпускал какую-нибудь шуточку и уходил.
Примечал Брат орла, что Гедда, похоже, избегает Леона, и это внушало ему слабую надежду. Однако надежда исчезала всякий раз, как только он перехватывал взгляд Гедды, устремленный на Леона. И зачем только даны ей были такие глаза? Как по солнцу на небе можно предсказать погоду, так по глазам Гедды можно было узнать, что у нее на душе. Брат орла до боли в зубах закусывал мундштук трубки и уходил, чтобы не видеть этого взгляда.
Все темнее становились тучи в душе Брата орла, все круче пробирал его мороз лютой ревности. Волей-неволей он стал враждебно смотреть в сторону Сестры горностая. Даже Брат оленя, которым он всегда восхищался, вызывал в нем чувство глухой вражды.
Как-то повстречался на пути в стадо Брат орла с Братом оленя, хотел молча пройти мимо, но тот его остановил.
Это была пора, когда по всему горизонту загоралось сплошное кольцо утренней зари, которая тут же переходила в зарю вечернюю. В самой нижней части кольца клубилась густо-фиолетовая мгла, чуть выше светился холодный темно-красный огонь, еще выше он переливался в огонь розовый, желтый, зеленый. Брат орла любил эти краски. Разглядывая их, он чувствовал себя в центре магического разноцветного круга, будто понимал себя чем-то похожим на Звезду постоянства, вокруг которой все сущее вращается: во всяком случае, Гедда должна была бы все время находиться с ним рядом. Он был самоуверенным, этот юноша, и полагал, что у него есть все основания знать себе цену.
Брат оленя, покуривая трубку, искоса разглядывал юношу, на лице которого были следы печали и ожесточения.
— Могу ли я надеяться, что наша дружба останется прежней? — осторожно спросил Брат оленя.
Юноша как-то горько и очень обиженно посмотрел на него, самолюбиво хмыкнул. Он боролся с собой, чтобы не сказать что-нибудь резкое, и все-таки спросил не без злости:
— Разве тебе мало дружбы Леона?
— Он сын Сестры горностая...
— Да, да, конечно, понимаю, — подавленно ответил Брат орла, находя в себе силы быть справедливым.
— Бывает, что двое мужчин вступают в борьбу за одну женщину, — стараясь, чтобы прозвучало не очень назидательно, оказал Брат оленя. — Можно, конечно, бороться за женщину, как борются два волка, можно рвать друг друга клыками. А можно и по-другому...
Брат орла тоскливо и обиженно посмотрел на собеседника и отвернулся. Брат оленя протянул юноше трубку, дожидаясь, когда тот это заметит. Брат орла не замечал.
— Это, кажется, первый случай в моей жизни, когда человек не принимает мою трубку, — сказал Брат оленя чуть-чуть удивленно.