— Здесь и сейчас, — оборвал его Конн, — иначе я отправлю тебя в Железную Башню к палачам, и мы обойдемся без Божьего Суда.
Рабрагор молча тронул коня и отъехал на пару десятков шагов. Думая, что граф готовится к бою, Дагеклан опустил забрало и установил поданное одним из рыцарей копье в седельный упор.
Рабрагор неподвижно возвышался в седле, словно бронзовый памятник утраченным надеждам.
Вдруг он быстрым движением вытащил кинжал, поднял руку и вонзил острый клинок себе в горло.
Когда Конн, Железная Рука и другие аквилонцы подскакали к упавшему графу, он был уже мертв.
— Лучшее доказательство того, что он состоял в заговоре с аргосцами, — сказал король. И добавил задумчиво: — А может быть, не только с аргосцами…
— Жаль, — сказал Дагеклан, — граф не дал исполнить моего обещания.
И, заметив вопросительный взгляд Конна, объяснил:
— Десять лет назад я обещал, что убью его собственной рукой.
Глава одиннадцатая
Бегство
Открылся путь нерукотворный,
И хлад заснеженных полей
В лицо ударил…
Большое полированное зеркало в золоченой раме, украшенной асгалунской эмалью (на эмалевых вставках изображены были пастухи с дудочками и кудрявые овечки), отражало очаровательный образ, достойный самого утонченного пера пиита.
Если бы живописец решил запечатлеть сию дивную картину, он взял бы краски розовую и золотистую. Розовой была полупрозрачная ткань роскошного пеньюара, а золотистой — тело его обладательницы. И тело это было прекрасно, более того — совершенно. Глаза молодой женщины, смотревшейся в зеркало, пылали от гордости.
Старая служанка Сарра, бывшая при Эльтире еще в кормилицах, только что обрызгала ее благовониями: волосы и брови — настоем фиалки, лицо и грудь — коринфским ирисом, ноги — горной сердцелаской, живот и бедра — розовым экстрактом с добавлением капельки мускуса. В довершение Сарра мазнула за ушами юной аргоски майораном и отступила в сторону, любуясь своей госпожой.
Эльтира была дочерью ученого затворника, но отец ее был достаточно богат, чтобы не стеснять дочь в ее желаниях. Эльтира же не обманывала его надежд: она умела читать, играть на музыкальных инструментах, неплохо пела и даже рисовала маслом. Она могла наизусть продекламировать «Прекрасного пажа» Земфира Аргосского или прочесть отрывок из «Повести о Дастане и Юлии» несравненного Нуния Каспара. Романтические истории возвышенной любви были ее излюбленным чтением. Герои сих произведений всегда блистали красотой, и дочь Альфреда-летописца старалась не отставать: она всячески лелеяла свою красоту, следила за великолепием тела и даже отправила Сарру обучаться к знаменитому на весь Аргос мессантийскому лекарю Лубио Спуту, у коего Сарра много чему научилась.
— Скажи, кормилица, способна я очаровать благородного мужчину? — спросила Эльтира, поворачиваясь к зеркалу боком и стараясь разглядеть свое милое личико в профиль.
— О, госпожа, — отвечала Сарра с пылом, который вовсе не слабел оттого, что подобные разговоры велись между ними каждый вечер и каждое утро, — поистине, боги были в прекрасном настроении, когда позволили вашей матушке появиться на свет. Я ее хорошо помню, красавица была знатная, многим головы кружила… Да и родитель ваш, признаю, тоже из себя видный. Ежели бы не укрылся он среди разных там книжек да рукописей, при дворе мог бы блистать. И как у таких прекрасных людей может быть дочь дурнушка? Тоже скажете…
— Ах ты, лукавая! — погрозила Эльтира кормилице тонким пальчиком. — Я тебя не о родителях спрашиваю. Я тебя спрашиваю, есть во мне… есть во мне что-то такое, что заставляет мужчин терять головы и набрасываться друг на друга с мечами и копьями?
— Да ведь вы и сами отлично знаете. Сегодня только не меньше сотни рыцарей лишились жизней из-за ваших прекрасных глаз. Хвала Иштар Пресветлой, и этот урод Арракос среди убитых. Ох, как вспомню его рябую морду да глаза безумные — мороз по коже…
— А что ты скажешь о короле Конне?
— О, это совсем другое дело! Я видела когда-то его отца, Конана-киммерийца, он приезжал в Мессантию, когда подписывали договор о присоединении Аргоса к Аквилонии. Шуму было!.. Так вот, Конан Великий видный был мужчина, даром что весь в шрамах, а кулачища такие, что быку, сказывает, мог голову проломить. И сынок в него статью пошел, да только он покрасивше будет, тут и спорить нечего. И манерами утонченный, а родитель-то ну чистый варвар был…