— Кто ты? — прохрипел король, прижатый к стене. Слева и справа топтались серые тени.
— Хочешь знать, от чьей руки умрешь, сын варвара и рабыни?
Державший клинок у его горла откинул капюшон, по плечам рассыпались светлые волосы.
— Маркграф Дулеван к вашим услугам!
— Кончай быстрее, — донесся из-за плеча Дулевана сердитый голос.
Маркграф ощерил тонкий рот в жуткой улыбке и сорвал с лица Конна бархатную маску. Потом сделал короткое движение, и кровь залила грудь короля…
Но эта была не его кровь, а кровь маркграфа. Конн успел заметить остановившийся взгляд, в котором читалось крайнее изумление: Дулеван упал, из его пробитого левого виска толчками вытекала красная струйка.
— Нехорошо, месьоры, — раздался откуда-то сзади показавшийся знакомым голос. — Против всяческих правил — нападать скопом на одного!
Раздались крики, проклятия, зазвенела сталь.
Конн подобрал валявшийся возле одного из убитых палаш и яростно атаковал впавших в замешательство противников. Еще двое в сером приняли смерть от его клинка. В свете осенних звезд он увидел невысокого человека в нижней одежде, во всю орудовавшего тяжелым рыцарским мечом. Сталь была окрашена кровью, двое сраженных уже лежали неподвижно на булыжниках, еще один корчился в предсмертной агоний, кто-то уносил ноги в проулок.
Перед бойцом в исподнем оставался лишь один человек в сером плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Он отбивался мечом с искусством опытного фехтовальщика.
Нежданный спаситель вдруг опустил свой клинок и сказал с легким поклоном:
— Не соблаговолит ли месьор на время прервать поединок?
Человек в сером плаще тоже опустил меч.
— Чего тебе надо, кампанарий? — сказал он, с трудом переводя дух.
— Ах, так вы узнали меня! По тому, как вы владеете оружием, я заключаю, что имею честь драться с настоящим рыцарем. Не соблаговолит ли месьор назвать свое имя, прежде чем я его убью?
— О Нергал! Где это видано…
— Таковы правила чести.
— К Нергалу твои правила!
— Это я уже слышал сегодня днем из уст некоего аргосца. Очевидно, месьор, вы принадлежите к их числу. Что ж, если вы не желаете назвать свое имя, я буду вынужден…
Не договорив, кампанарий сделал неожиданный выпад и рассек завязку, удерживавшую плащ противника. Капюшон соскользнул вниз, и спаситель короля с удивлением воскликнул: «Ландграф Эртран!»
Не отвечая, Эртран повернулся и бросился бежать в проулок, из которого недавно явился вместе с остальными убийцами.
— Месьор Дагеклан, — король крепко пожал руку рыцаря, — за сегодняшний день вы вторично спасли мне жизнь!
— Это преувеличение, Ваше Величество, — отвечал Железная Рука, делая движение, словно собирался вложить меч в ножны. Вспомнив, что ножен при нем нет, он просто оперся о клинок. — Первый петух уже пропел, так что события на бугурте относятся ко вчерашнему дню. Но не поспешить ли нам покинуть этот зловещий двор?
— Зловещий двор? Он находится посреди моего дворца и, клянусь дубиной Крома, не успеет и свеча сгореть, как все предатели окажутся в Железной Башне! Но вам, месьор, кажется, пришлось спрыгнуть прямо с балкона?
— Здесь всего локтей десять — пятнадцать, государь. Я должен просить извинения за то, что стал невольным свидетелем вашего любовного свидания. Услышав чудные звуки, я подошел к окну и невольно заслушался. А когда заметил нападавших, только сбегал в комнату за мечом и сразу же прыгнул вниз…
— А чем вы уложили маркграфа?
Дагеклан отвел глаза.
— Мне стыдно признаться… Это свинцовая гирька, которую раскручивают на бечевке, а потом метают. Оружие, недостойное рыцаря, но ситуация была из ряда вон…
Конн невольно рассмеялся и тут же застонал, придерживая задетую руку.
— Вы ранены, Ваше Величество? — забеспокоился кампанарий.
— Пустое! Идемьте же, Дагеклан, надо позвать стражу.
Они успели сделать лишь несколько шагов по направлению к выходу из дворика, когда из прохода появились новые фигуры в сером.
— Дворец просто кишит заговорщиками, — удивленно промолвил рыцарь, становясь в позицию.
— Это уже больше похоже на бунт, — добавил король, скрещивая трофейный палаш с коротким мечом человека в сером.
Зазвенели клинки. Железная Рука отступал шаг за шагом, прикрывая Конна, который, успев уложить нападавшего, вдруг со стоном выронил свое оружие: пальцы правой руки точно занемели и отказывались повиноваться. Подбежав к небольшой двери, закрытой тяжелыми дубовыми створками, король попытался ее открыть. Она была единственной во дворе и находилась прямо под балконом Эльтиры.